Заклейменный
Шрифт:
– Нет! – ответил он резко. – Я давно хотел прекратить это! Но… Я не мог… сам… Я жалок, да?
– Ага, – ответил я честно. – Но, знаешь, наверное, не все могут быть победителями. Есть сильные, есть слабые. Ну и что? Это не имеет значения… – я поднялся. – Пойду я. Урок сейчас начнется.
– Подожди! – он тоже поднялся. Выше меня на целую голову и старше на три года. И при этом он смотрел на меня «снизу вверх»… Мне не по себе стало от такого взгляда. – Ты тогда назвал меня «другом»… Это просто так, да?
«Тудум», – сказало сердце. Но я лишь усмехнулся.
– А ты хотел бы дружить с изгоем? С бродяжкой
– Да, – он смотрел прямо на меня.
«Это потому, что я Натаналь?» – хотел спросить я. Но не спросил. И не потому, что такой вопрос можно посчитать оскорблением. А потому, что я не хотел знать ответа. Даже если и так – какая разница?
– Ну, значит, мы друзья, – я улыбнулся. – Увидимся!
Его лицо прояснилось, и я почувствовал тепло. Настоящее тепло – первый раз за восемь месяцев.
– Нель, а это правда, что ты милостыню просил? – смущаясь, спросил Ирго.
Мы сидели рядом возле фонтана Марры. Мы не договаривались встретиться здесь, просто я решил придти сюда во время большого перерыва. Он, видимо, тоже. Приветствие, несколько дежурных фраз, а потом – вот такой вопрос…
– Правда, – ответил я беззаботно. И это смутило его еще больше.
– Прости, я не хотел тебя обидеть… Но никак в голове не укладывалось…
– Да я и не обиделся. Хорошо, что ты прямо спросил… Остальные только таращатся на меня, как на чудо завратное, от нездорового любопытства чуть не трясутся, сплетни перешептывают… А что тут такого? Ну, просил… И на ярмарках выступал, народ песнями и фокусами потешал… И работал в поле за миску похлебки… И уголь на баржи грузил… И рыбу потрошил… Ну и что?
– Это же… Это же, наверное, такое унижение… – Ирго покраснел, как рак во время варки. Он был таким забавным, что я не выдержал и рассмеялся.
– Унижение – это быть вынужденным вести себя любезно с тем, кого ненавидишь. А милостыню просить – это что-то среднее между игрой и искусством. Думаешь, это так просто? Или ты считаешь, что если встанешь на улице с протянутым картузом и заладишь: «Подайте, люди добрые, сиротке на пропитание», так тебе сразу золотых монет навалят? Как бы нет так – только пинка хорошего заработаешь. Для того чтобы заставить человека с деньгами расстаться, нужно быть хитрым, умным и обаятельным. Это даже интересно – суметь переиграть другого человека, заставить его сделать то, что тебе нужно. Почти то же самое, чем вы все тут каждый день занимаетесь. Только интереснее.
Ирго смотрел на меня ошарашенно, а потом вдруг улыбнулся.
– Ты странный. Еще более странный, чем о тебе говорят.
– А что, много говорят? – я усмехнулся.
– Спрашиваешь! Вся школа как улей гудит. Твое положение очень двусмысленное: с одной стороны – Натаналь, внук самого регента, почти принц. С другой – все знали, чем ты занимался, да и кузены твои тебя ненавидят… Никто понять не может, как к тебе относиться. Либо заискивать, либо бойкот объявить…
– Бедняги! – я снова засмеялся. – Какая дилемма! Могу только посочувствовать.
Мне и в самом деле стало весело. Еще вчера мысли о происходящем вокруг меня вызывали злость. А сегодня было легко и спокойно. Потому что впервые за восемь месяцев я мог сидеть и болтать с другим человеком. Как с другом. Все проблемы
Ирго головой покачал.
– Нет, в самом деле – странный.
– Это вы все странные. Вот ты, например… Неужели тебе никогда не хотелось по роже маркизику съездить?
Ирго наклонил голову – так, что челка почти закрыла лицо. Зря я, наверное, об этом заговорил… Или не зря? Просто я хочу понять его. Понять человека, который захотел быть моим другом.
– Дело не в том, хотел или нет. Это невозможно… – сказал он, наконец.
– Очень даже возможно. Я же вчера…
– Ты – это ты! – оборвал он меня резко. – Неужели не понимаешь? Кто я, и кто он! Если бы мы были взрослыми, я и на дуэль его вызвать не мог бы! То есть он такой вызов проигнорировал бы – не стал руки пачкать… Его статус выше моего!
– Ударь меня, – я поднялся и посмотрел на него в упор.
– О чем ты?
– Мой статус еще выше. И что? В драке это не важно. Хочешь убедиться? Давай! Или тебе нравится, когда тебя унижают? Может, ты сам все начал? Бегал за господином Тринеллином, прислуживал ему, когда он даже не просил, сам к нему в рабы записался ради будущей карьеры? Не так ли все было, Глистик?
Он ударил – вполне себе ощутимо. Классический такой выпад, как мастера янотан-боя на уроках учат. Неплохо для начала. А я его жалеть не стал. Хотел я его еще вчера треснуть? Хотел. Вот и пусть получит. Заслужил он. И за свой затравленный взгляд, и за нытье про статус, и за то, что позволял себя Глистиком называть. Пусть разозлится по-человечески!
И Ирго разозлился! Слава Яно-Воину, не совсем его затюкали. После удара в живот он взвыл и, забыв все заученные позиции и приемы, начал молотить кулаками, куда попало… Попало – в нос. Бо-о-ольно! Прямо искры из глаз посыпались!
– Нель! Прости… Твое лицо… – он остановился, посмотрел на меня чуть ли не с ужасом.
– Все хорошо, – я прижал руку к кровоточащему носу. Наверное, все же стоило увернуться… Ну да ладно, пускай.
– У тебя кровь…
– А то я не знаю! Проклятье! Хорошо бьешь. Видишь – можешь, если захочешь. И статус тут совсем ни при чем.
– Перестань! Надо что-то делать… Может, школьного целителя позвать?
– Может, сразу еще и школьного инквизитора? Я же сказал: все хорошо.
И я, задержав дыхание, сунул голову прямо в фонтан. Бр-р-р. Холод. Но иногда и холод может быть приятным. Я вспомнил, как раньше, поздней осенью или ранней весной, мы с Реном с визгом ныряли в ледяную речку, соревнуясь, кто дольше сможет продержаться под водой, а потом скакали по берегу у костра, как соллийские дикари, пытаясь согреться. Никогда это не повторится… Никогда… Так горько от этого…
Посторонняя сила рванула меня вверх.
– Ты что делаешь?! – Ирго держал меня за плечи и смотрел безумным взглядом. – Утопиться вздумал?
– Ага. Внук Королевского Советника утонул в школьном фонтане… Ты больший бред слышал? – я рассмеялся, отряхивая воду с волос «собачьим способом», так что брызги во все стороны посыпались.
Ирго вздохнул.
– Как ты на урок пойдешь? В таком виде…
– А что такого? Отец приказал мне не пропускать занятий. Но он ничего не говорил про то, что мой внешний вид должен быть безупречным. И про то, что опаздывать нельзя, тоже не говорил. Потому это не имеет значения.