Заклинание для хамелеона
Шрифт:
– Что тебе нравится в женщине? – спросила она. – Пышность? – Она стала исключительно сладострастной с преувеличенно кувшинообразной фигурой. – Юность? – Неожиданно она стала выглядеть четырнадцатилетней, очень хрупкой, стройной и невинной. – Деловитость? – Теперь она была одета в консервативном стиле и на вид ей стало лет двадцать пять, внешность ее была привлекательной, но деловой. – Зрелость? – Она вновь стала сама собой, но вполне одетой. – Воинственность? – Вновь амазонка, коренастая, но очаровательная.
– Не знаю, – ответил Бинк. – Мне не очень хочется выбирать. Иногда хочется одного, иногда другого.
– Все это может стать твоим, –
Бинк вдруг ощутил сильное желание сдаться. Были времена, когда он хотел именно этого, хотя никогда и не смел признаться. Магия Волшебницы действительно была могущественной – самой сильной, какую он когда-либо испытывал. И все же, это была иллюзия – хотя в Ксанфе иллюзии было более, чем достаточно, и она была вполне законна. Никогда нельзя в точности знать, что реально, а что – нет. Фактически, иллюзия была частью реальности Ксанфа, важной его частью. Ирис действительно могла принести ему богатство, власть и гражданство, и она могла становиться для него любой женщиной, какую он только захочет.
Больше того, с помощью иллюзии, примененной в политике, она могла со временем создать подлинную реальность. Она могла построить настоящий хрустальный дворец со всеми украшениями, власть Королевы сделала бы это возможным. В таком свете то, что она предлагала, было реальностью, а ее магия всего лишь средством для достижения цели.
Но что было на самом деле у нее на уме, строящем такие планы? Реальность ее скрытых замыслов могла быть далеко не так привлекательна. Бинк никогда не будет уверен, что понимает ее до конца и, следовательно, не сможет полностью доверять ей. Он совсем не был уверен, что из нее получится хорошая Королева, она слишком заинтересована в блеске власти вместо благополучия Ксанфа, как страны.
– Прости, – сказал он и повернул прочь.
Она позволила ему уйти. Больше не было дворца, не было дождя. Она приняла его решение и это, как ни странно, вновь привлекло его. Он не мог назвать ее злом, она была просто женщиной со своими желаниями, и она предложила ему сделку и оказалась достаточно зрелой, чтобы уступить неизбежности, как только остыл ее темперамент. Но он заставил себя идти вперед, больше доверяя логике и разуму, чем своим запутанным чувствам.
Бинк нашел дорогу к подгнившей пристани, где была привязана гребная лодка. Суденышко выглядело ненадежным, но раз оно его сюда доставило, значит, могло и увезти отсюда.
Он шагнул в лодку и попал в лужу. Лодка протекала. Бинк схватил ржавое ведро и вычерпал, насколько мог, воду. Затем сел и взялся за весла.
Ирис, должно быть, пришлось потрудиться, гребя веслами и изображая одновременно праздную Королеву. Она обладала многими простыми старомодными достоинствами в дополнение к своей магии. Она, вероятно, могла стать хорошим правителем Ксанфа, если когда-нибудь найдет мужчину, который согласится помочь ей.
Почему не согласился он? Гребя веслами, Бинк обдумывал более тщательно этот вопрос, глядя на остров иллюзий. Поверхностные мотивы его были на первый взгляд вполне достаточны, но лишь на первый взгляд. У него должны были быть какие-то скрытые основания, которые он не мог изменить, хотя он и пытался оправдать себя. Это не могла быть его любовь к Сабрине, какой бы живой она не была, поскольку Ирис тоже была женщиной и женщиной ни в чем не уступающей Сабрине, да еще и более талантливой. В магии. Должно быть
Он не мог позволить себе стать инструментом, способствующим упадку своей родины. Хотя нынешний Король был дряхл, и возникало уже много других проблем, Бинк все же оставался лояльным по отношению к установленному порядку. Дни анархии и жестокости ушли в прошлое, существовала установленная процедура передачи власти и следовало чтить ее. Бинк сделал бы все, чтобы остаться в пределах Ксанфа, все, кроме предательства.
Океан был спокоен. Крутые скалы берега тоже казались иллюзией, но там все же был небольшой пляж – правда, не там, где он был раньше, когда он бежал по нему и оказался в соленой воде. Длинная узкая пристань выдавалась вперед в море рядом со склоном Провала. Вот по чему он побежал в самом начале, пока просто не добежал до конца, внезапно свалившись в воду.
Бинк направил лодку к южному краю Провала. Теперь... как ему вернуть лодку Волшебнице?
Невозможно. Если у нее нет другой, она должна просто приплыть за ней.
Бинк сожалел об этом, но не собирался вновь возвращаться на остров иллюзий. Обладая таким могуществом, она, наверное, сможет отпугнуть любое морское чудище, угрожающее ей, и Бинк был уверен, что Ирис прекрасно плавает.
Он переоделся в сухую одежду, надел на плечи рюкзак и повернулся лицом к западу.
Глава 5
Источник
К югу от Провала ландшафт был гораздо грубее, чем с северной стороны. Он был не холмистым, а гористым. Самые высокие пики были украшены белым снегом. Узкие ущелья были почти непроходимы из-за зарослей, это вынуждало Бинка вновь и вновь отклоняться от прямого пути. И обычные крапивные и чесоточные кусты не обещали ничего хорошего, но не было никакой возможности сказать, какой магией обладали эти странные растения. Всегда стоило избегать одинокое опутывающее дерево, а здесь росли целые рощи этих деревьев. Бинк не мог рисковать.
Так что, когда перед ним маячили новые джунгли, Бинк поворачивал назад и искал дорогу где-нибудь в другом месте. Он также избегал самые явные тропинки, они были подозрительны. Поэтому он продирался сквозь промежуточную растительность – на границе между джунглями и полем – часто самую труднопроходимую полосу земли: бесплодные обожженные скалы, крутые каменистые склоны, высокие, продуваемые ветрами плато. Там, где не хотели расти магические растения, туда не заходили и люди – кроме тех путешественников, кто хотел остаться подальше от неприятностей. Один расчищенный участок оказался посадочной полосой для очень большого летающего дракона. Не удивительно, что в этой местности не было других хищников. Продвижение Бинка было таким медленным, что он понял – потребуется много дней, чтобы достичь замка Доброго Волшебника.
Он нашел углубление в земле с кучей камней, за которой можно было укрыться от ветра, и засохшим кустом вместо одеяла. Он удивлялся, почему он, по крайней мере, не принял приглашение Волшебницы остаться у нее на ночь. Наверное, он спал бы в более пристойных условиях.
Нет, Бинк знал, что должен уйти. После этой ночи он, возможно, никогда бы не покинул остров, сохранив самостоятельность. И даже если бы он смог, Сабрина никогда не простила бы его. Сам факт, что он сожалел об этой ночи – и не только ради удобного ночлега – означал, что это была не та ночь, которую он мог себе позволить.