Заклинатель
Шрифт:
– Ой, мама… – Андрей поднял крынку, понюхал, отхлебнул. Нет, это был квас. Значит, это не ему мерещится, а у невесты что-то с головушкой не в порядке. Чем же тогда ей так по мозгам дало? На пиру не пила, курить или ширяться здесь еще, слава богу, не умеют. Тогда откуда это у нее в крохотной тыковке? – Ты хоть знаешь, откуда дети берутся? Отец Ануфий сказывал, что во грехе. По Божьему благословению. И рожать надобно в муках. Так грех совокупления искупается. А богоматерь наша, – Полина перекрестилась, – безгрешно зачала. Коли
– Мама… – схватился за голову Зверев. – Все-таки подсунули…
– Я тебе верной буду. А Бог даст, и дети у нас безгрешные появятся.
– Ага, – вспомнил Андрей, ради чего весь этот кошмар затевался, – продолжатели рода. Что будут урожденными князьями. И которым имение это, где мы гуляем, подарено будет и Лисьиным, и Друцким.
Кое в чем Полина была права: ласкаться с очаровательной Варварой было бы куда приятнее. Кое в чем не очень: на Бога надейся, а сам не плошай. И да простит его Господь за столь похабные мысли.
– Эй, голубки! – постучали снизу. – Не хотите ли чего поведать? Не хотите ли друзей проведать? Не хотите ли курочки отведать?
– Далась им эта курица! – сплюнул Андрей. – Этак закукарекать недолго. – Он громко крикнул: – Отстаньте, мы заняты! – А потом тише добавил: – Первая брачная ночь у нас.
Брачный договор – брачным договором, но нужны и дети. Они вроде как должны инициировать вступление в силу оговоренных в контракте конкретных условий о переходе права собственности и прекращения юридических разногласий.
– Тьфу, какая хрень в голову лезет, – опять сплюнул Зверев. – Вроде и слов таких раньше не знал.
Однако Варя тут уж никак не поможет, это факт. Рожать должна княгиня. Вот ввязался в историю!
Андрей опять повернулся к девушке, протянул руку, собираясь погладить ее по волосам, но Полина отпрянула:
– Не надо, боярин. Грех это плотский, нехорошо.
– А клятвопреступление – хорошо?
– Какое клятвопреступление? – испугалась она. – Я своих обещаний…
– Ты о чем сегодня в церкви клялась? Слушаться меня безропотно, все приказы исполнять, подчиняться во всем. Жена да убоится мужа своего! Я тебе муж или не муж? Перед Богом клялась! Опусти руки и стой спокойно!
Полина открыла рот, словно собиралась возразить, закрыла. Медленно вытянула ладони к полу.
– Давно бы так, девочка, – погладил ее по голове Зверев, обошел, распустил шнуровку на спине, толкнул края парчи вперед, стянул вниз рукава.
Он думал, платье упадет – но оно застряло на поясе, и пришлось скидывать его через голову. Невеста осталась в легкой сатиновой рубахе, уходящей вниз, в широкие юбки. Андрей развязал одну, вторую, третью, четвертую, пятую…
– Господи, да сколько же их!
– Семнадцать, – тихо ответила девушка.
Юбки упали на пол, лишь когда на ней остались две нижние, полотняные. Андрей развязал завязки и на них, чуть отступил. Теперь, оставшись
– Опусти руки, – холодно и твердо приказал Андрей.
Она подчинилась и рубаха упала на ворс ковра.
Зверев повел подушечкой пальца от ее горла по плечу, потом по крупной груди через сосок, через второй, вниз по боку до бедра, затем, через живот, к другому. Полипа мелко вздрагивала, словно время от времени он причинял ей боль, иногда очень тихо, жалобно попискивала, но сохраняла покорность. И хотя живот ее заметно выпирал вперед, о талии ее тело не имело понятия, а бедра были почти вдвое шире, чем его, девчонка все равно была соблазнительна: чистая, невинная, даже не подозревающая, что ее ждет.
– Ложись в постель. – Он откинул покрывало, сам быстро разделся, вытянулся рядом, навис над ней, вглядываясь в лицо. – Закрой глаза.
Она сомкнула веки, и он по очереди поцеловал их, потом кончик носа, опять прикоснулся к губам, которые так долго и старательно прятали от него подружки невесты.
– Жена…
Его ладонь скользнула по телу девушки, опять притронулась к груди, к ее бедрам, коснулась кудряшек внизу живота. Княгиня Полина, может быть, и не знала, откуда берутся дети, может быть, верила в силу молитв – но ее тело считало совсем иначе и отзывчиво вздрагивало от нежных прикосновении, становясь горячим, открытым, тяжело дыша, часто-часто пульсируя жилками на висках.
– Что ты делаешь, боярин? – Даже голос невесты изменился, став более низким.
– Ты моя жена, – шепнул ей Зверев. – Я буду делать с тобой все. Все, что захочу. А теперь раздвинь ноги и смирись.
– Нет… Нет, не нужно… Не нужно… Это грех! – Она изогнулась навстречу ему дугой, прикусила губу, застонала – и всего лишь от прикосновения ладони к сокровенным вратам.
– Смирение! – потребовал Андрей, целуя ее грудь. – Бог учил смирению.
– Нет…
Она упала на спину и все же выполнила его приказ. Чтобы, наконец, превратиться из невесты в настоящую жену…
Прижать люк было гениальной идеей. Иначе орава гостей застала бы их в самом лучшем виде: сонными, помятыми, голыми. А так – они успели влезть хотя бы в рубахи, прежде чем толпе удалось ворваться на чердак. Холопы принялись бродить вокруг, нахлестывая все подряд рябиновыми ветками, подружки утащили невесту с собой, старый князь Друцкий уволок простыню с кровавым пятном. Когда Андрей оделся и спустился вниз, то обнаружил ее в трапезной, висящей на стене, словно захваченное в бою вражеское знамя.