Заклинатели
Шрифт:
Глава 8
ВСТРЕЧА В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ
— Так и знал, что вся слава, как всегда, достанется светлому духу, — ворчал ярудо, забившись на скамью в углу повозки. — Гихар сожрал бы вас, не поморщившись, если бы не я. Кто его с пути сбил? Кто вас прикрывал всю дорогу?
— Ладно, не бухти, — добродушно отозвался Гризли. — Никто не говорит, что ты сделал мало.
— Я сделал все. Это вы заблудились в трех соснах, словно слепые обаками. Я что, должен был вас за руку вести?
— Слушай, мы тебя уже поблагодарили за помощь.
— Недостаточно. —
— Ну извини, уж как умели, — хмыкнул увалень.
Казалось, его хорошего настроения не могли испортить ни назойливость духа, ни скверная погода, преследующая заклинателей уже две недели пути, ни вечно мокрая одежда. Та сумма, которую они получили за спасение племянника наместника, была настолько внушительной, а восхищение их профессиональным мастерством столь искренним, что мысли об этом продолжали согревать Гризли в любую погоду, в любом окружении.
Зато дух разбитого очага был очень недоволен, что часть его славы перетянул на себя кто-то другой, и не забывал заявить о своем раздражении при каждом удобном и неудобном случае. Теперь он проявился окончательно и, не смущаясь, бродил за магами, невидимый для остальных людей, но весьма заметный для заклинателей.
— И дерево ори я показал, — продолжил бурчать дух, неодобрительно косясь на Рэя, который пытался поспать под его недовольное бормотание.
— Жаль Рекара, — негромко произнес Сагюнаро, рассеянно глядя на ярудо и явно не слыша его слов. — Такая нелепая смерть.
— Покажи мне другую, — ответил Рэй, не открывая глаз. — Хоть одна смерть бывает правильной, красивой?
— В романах, — тут же отозвался Гризли, — каждая вторая жуть до чего красивая.
Ярудо серьезно посмотрел на Рэя — тот почувствовал его жгучий пристальный взгляд даже сквозь опущенные веки — и сказал медленно и задумчиво:
— Смерть — это поединок один на один с неизбежным, в котором человек всегда проигрывает.
На миг заклинателю стало не по себе от этих слов, но тут телега наехала на камень, повозку тряхнуло, и неприятное ощущение рассеялось. Гризли рассмеялся и заявил:
— Слушайте, я вспомнил одну историю, как раз в тему. — Он откашлялся и начал говорить неторопливо и значительно, словно настоящий сказитель: — Однажды прекрасная аюола попала в один дремучий и страшный лес.
— Кто такая аюола? — тут же перебил рассказчика ярудо, требовательно уставившись на Рэя.
Тот понял, что поспать ему не удастся, и объяснил:
— Собирательница молний. Дух, который приходит во время грозы и собирает небесные стрелы, упавшие на землю, а потом приносит их обратно великому духу Неба, который выпустил их.
Ярудо внимательно выслушал и, сморщив свой короткий нос, заявил:
— Не бывает. Не знаю я ни о каких собирательницах.
— Так я могу продолжать? — недовольно осведомился Гризли, дождался общего внимания и снова стал рассказывать, правда, уже не столь значительным тоном: — Ну вот, попала она в один глухой, дремучий лес. Молнии сверкали в облаках и падали на землю. Стена ливня обрушилась на деревья. Грохот
Аюола брела по чащобе, подбирая белые раскаленные стрелы. Это занятие было очень опасным, потому что стрела, вырвавшись из рук, может покалечить не только человека, но и духа. Поэтому аюола, стараясь не обжечься и не пораниться, хватала их за головы и быстрее прятала в свою сумку.
Она была так сосредоточена, что не заметила огромного, косматого голодного волка, который прятался от грозы под кустом. Он вздрагивал от грохота грома и зажмуривался, потому что знал — небесные стрелы бьют без промаха. Но, увидев духа, который был похож на маленькую беззащитную девочку, вскочил, зарычав, и был готов броситься на нее. Аюола испуганно вздрогнула, молния вырвалась у нее из рук, хлестнув раскаленным хвостом, и оставила глубокую рану на запястье. Волк перестал рычать, очень удивленный увиденным. Он долго смотрел на духа, а потом сказал: «Гроза — самое ужасное, что может быть на свете, и я боюсь ее, но ты боишься меня больше грозы. Неужели я — более страшен, чем эти гром и молнии?..» И, глубоко погруженный в раздумья, он не тронул аюолу, позволив ей идти дальше.
Несколько минут в повозке висела тишина, нарушаемая лишь скрипом колес и шелестом дождя по крыше.
— И к чему ты это рассказал? — скептически поинтересовался ярудо, нарушая глубокомысленное молчание.
— Объясняю аллегорию для необразованных деревенских духов, — сердито ответил Гризли. — Дремучий лес — человеческое бытие. Гроза — опасности, открытия и риск, которые делают жизнь интереснее и полнее, придают ей смысл. Бешеный, голодный волк — смерть, которая страшится жизни во всем ее ярком, блистающем величии. Аюола — человеческий дух, который может вынести множество страданий, преодолеть множество трудностей, и единственное, чего он боится, — это смерть.
— Неправильный конец в твоей истории, — не обидевшись на «необразованного духа», заявил ярудо. — Надо заканчивать историю так: «Если ты не боишься грозы, самого ужасного, что есть в мире, — то ты сильнее меня. И, потрясенный смелостью и силой аюолы, волк поспешил уйти с ее пути».
— Вот ты в следующий раз сам и будешь рассказывать, если такой умный, — ответил задетый подобным рассуждением Гризли.
— Неплохо, — с улыбкой сказал Рэй духу. — В любом случае эта история означает одно — человек не должен бояться смерти, если в нем достаточно смелости для того, чтобы выносить все трудности и испытания жизни.
Ярудо молча кивнул, принимая к сведению его слова, подтянул колени к груди и замолчал, глубоко задумавшись.
Дорога до Агосимы медленно сокращалась. Каждый день пути приближал заклинателей к далекой провинции. Рэй уже настолько привык к этим постоянным переездам, что повозки, городки, постоялые дворы начинали сливаться, впечатления накладывались одно на другое, и становилось трудновато вспомнить, где они были даже пару дней назад.
Места вокруг становились все более глухими. Заклинатели въехали в гористую, суровую провинцию Андо.