Заклинательница драконов в Академии Волшебства
Шрифт:
— Я не манипулирую вами, — оскорблённо произнесла я. — А зачем вы пытались меня подчинить? Рассказали о защите, а сами… сами…
Элоис изменился в лице, оно слегка просветлело. Каламбур для чёрного мага, который притворяется не им.
— А-а, вот оно что! Алви продолжает с вами экспериментировать! — усмехнулся он. — Что ж, как менталист он качественно поработал, таланта у него не занимать: мозги вам, Танатрея, запудрил отлично! Но чтобы вы знали, — Элоис перестал улыбаться и подался вперёд. — Во-первых, сэру Алви нельзя доверять. Во-вторых, магистр манипуляций ничего не смыслит в тёмных материях.
— А разве не зло? — облизнув пересохшие губы, спросила я. — Одни штогрины чего стоят!
Элоис достал жезл и, шевельнув губами почти беззвучно, махнул им в сторону чернильницы. Тёмная, как смола, жидкость всплыла над раскрытым пузырьком. Зависла в воздухе шаром, а затем молниеносно плюхнулась мне на платье.
— Что вы делаете?! — ахнула я, глядя, как чернила просачиваются и расползаются по ткани моей новенькой формы.
Жезл Элоиса снова сделал росчерк в воздухе. Расползшаяся клякса на моей груди собралась и выплеснулась обратно в воздух, не оставив на ткани ни капельки. Я ахнула ещё раз.
Элоис провёл жезлом в сторону стола и проговорил заклинание. Чернильный шар вытянулся в тонкую ниточку. Она без пера начала выкладывать на листе бумаги ровные, чёткие линии, которые минуту спустя превратились… в цветок и профиль девушки, удивительно похожий на мой. Чернила сами собой сложились в изящную, тонкую графику. Поражённая, я перевела взгляд с изображения на Элоиса.
Уголков его губ коснулась улыбка.
— Всё зависит от намерения, — сказал он, смягчившись. — Сами видите: один и тот же мрак, чернее чёрного.
— Но разный результат… — пробормотала я, смущаясь.
— Именно, — кивнул Элоис, снова оказавшись совсем близко, и сказал почти ласково: — Без чёрного нет белого, без белого никто не узнает, каков чёрный.
Я смотрела на него заворожённо, выделяя вниманием, как движутся, произнося слова, его чётко очерченные губы. Стало душно, и сердце забилось громче.
— И что вы хотели сделать с мраком? — спросила я.
— То же, что и сказал раньше, — в его голосе появилась хрипотца.
Пауза между нами наполнилась тёплым дыханием и ощущением чего-то волнующего и… неправильного. В душе кольнуло. И не в силах больше сдерживаться от изнуряющего меня любопытства или от чего-то такого, от чего слабели ноги и становилось невыносимо щекотно в животе, я выпалила:
— А вам там не мокро?
— Что? — моргнул Элоис, почему-то глянув на мою юбку, касающуюся бёдер.
Я залилась краской.
— Под маской… — совершенно горячими, пульсирующими губами произнесла я. — Стихии дождя… магической.
Элоис расхохотался. Смеялся он так громко и безудержно, что я сама начала улыбаться и хихикнула, толком не понимая, что смешного. Но он был таким красивым и заразительным, что я не могла сдержаться и рассмеялась тоже. Опершись на стол и чуть не уронив стопку книг на пол, Элоис, наконец, остановился.
— Вам что, Танатрея, в стакан пунша ещё и светящегося порошка вчера подсыпали? — спросил он со смешинками в глазах.
— Не в стакан, — моргнула я. — На меня.
Ещё улыбаясь и утирая с уголка глаза слезу, Элоис кивнул:
— Напишете список всех паршивцев, кто участвовал.
— Но…
— Без "но".
Я покраснела, чувствуя стыд от того, что и вправду невольно вчера напилась, как ярая преступница из тёмных кварталов.
— Этого больше не повторится, сэр, — сказала я. — А медальон я заберу сегодня же у мистера Алви и верну вам.
— Не надо, — оборвал меня Элоис и, сунув руку в карман, протянул мне ладонь, на ней лежал знакомый медальон с алым камнем. — Мы уж имели разговор с мистером Алви, и я потребовал вернуть своё.
Мне стало совсем неловко. Как спасение, за моей спиной пробили часы. Я обернулась и с удивлением увидела не тиктаклина, а обычные механические с боем в высоком деревянном футляре.
— А где тиктаклин? — спросила я.
— Иногда стоит отдать предпочтение науке, а не своенравным магическим существам, — ответил Элоис. — Но ещё обязан напомнить, Танатрея: у вас долг. Вы должны писать отчёт ректору ежедневно, а сделали это только один раз.
— Ой, простите! Я исправлюсь. Не ставьте мне минус, пожалуйста…
Элоис посмотрел так, что я поймала себя на мысли, что мне очень хочется его коснуться. Хотя бы руки. Он словно услышал моё желание. Его пальцы шевельнулись, ладонь легла на мой локоть, чуть сжала его, передавая какое-то особое тепло. Меня залило жаром.
И вдруг преподавательский серебристый блокнот на столе ожил и оттуда раздался голос Гроусона:
— Элоис, где вы?! Срочно в холл академического здания! У нас снова ЧП!
Глава 22
— Оставайтесь здесь, я скоро! — приказал Элоис и, отдёрнув тяжёлую портьеру, шагнул в зеркало.
Интуиция во мне забила колоколом: что-то происходит и оно касается меня! Не прошло и секунды, поверхность зеркала ещё колебалась.
Я развернула кольцо на пальце и, рискуя разбить лбом стекло, бросилась за деканом. Мгновение в серебряной пыли, и я чуть не воткнулась в спину Элоиса. Чудом удалось отскочить!
В холле было шумно. Профессора разгоняли зевак-студентов. Прямо напротив меня материализовался Алви в профессорской мантии и со ссадиной на скуле. Хм… Это они так с Элоисом поговорили?
К счастью, осматривая помещение, Алви посмотрел сквозь меня — невидимость работает! Ректора Гроусона и всего, что происходило в центре холла, практически не было видно за широкой спиной Элоиса. Я тихонько скользнула вправо и на всякий случай встала за ближнюю колонну. Мало ли что?
Кто-то из профессоров взмахнул жезлом и накрыл середину холла пологом неслышимости и невидимости. Мне пришлось вжаться в мрамор, ощущая колючие энергии заслона прямо за моей спиной. Я вытянула шею и превратилась вся во внимание: рядом с пожилым ректором раскачивалась, как привидение, девушка со светлыми волосами-сосульками в форме факультета менталистов — та самая! Взгляд у неё был отсутствующий, а лицо стало ещё бледнее. На губах то вспыхивала, то гасла странная улыбка. Мне стало не по себе.