Заклятая невеста
Шрифт:
Лишь когда оно сомкнулось, я почувствовала свободу. А еще мелкую дрожь, прокатывающуюся от кончиков пальцев рук по всему телу.
— Вы чудовище!
— Это ты уже говорила, — жестко произнес он. — За стол, леди Лавиния.
— Вы думаете, что после всего я стану с вами ужинать?
— Разумеется, станешь, — глаза его недобро сверкнули. — Ты же умная женщина.
Это был самый жуткий комплимент, который мне когда-либо делали, впрочем, отсутствием ума я и правда не страдала. Поэтому молча приблизилась к столу, так же молча села, встречая взгляд
— Ньиаехт.
Стоило ему произнести последнее, как рядом с нами материализовался (или попросту шагнул из портала) мужчина. Привыкнуть к горизонтальному зрачку у меня так и не получилось, равно как и к огненным глазам (как у Хьерга), которые то раскалялись до цвета заката, предвещающего ветреный день, то разгорались пламенем из камина.
— Убери здесь все. Накрой заново.
Накрывали при нас: остальных слуг позвал Ньиаехт, вместе с ними мгновенно уничтожив с помощью магии все следы моего желания помочь, заменив блюда и так же незаметно испарившись. Зато теперь я поняла, почему у меня в комнате не было ни колокольчиков, ни артефактов, с помощью которых можно было бы кого-то позвать. В Аурихэйме звали по именам.
Если, конечно, «звали» — это точное определение к тому, как его аэльвэрство поступило с кузиной.
— Зачем верховному элленари ребенок от смертной? — спросила я.
— На этот вопрос ты получишь ответ, когда придет время.
От такого заявления я снова утратила дар речи. Ненадолго.
— Время уже пришло. Что значит вторая суть?
На меня посмотрели так, что живо расхотелось продолжать этот разговор. Учитывая, что душевное равновесие одной хрупкой маленькой леди начинало шататься, как засыхающее на ветру деревце.
— Это идеальное совпадение. Пара.
— То есть я ваша пара? — уточнила на всякий случай.
— Станешь, когда Арка Благоденствия благословит наш союз.
— И когда же случится это незабываемое событие?
— Послезавтра на рассвете.
— Что?!
— Послезавтра на рассвете, — повторил Золтер. — Завтра состоится бал в нашу честь, который продлится всю ночь. Закончится он нашим благословением, и тогда ты по-настоящему станешь моей.
Проникнуться этой мыслью у меня получилось, только когда я смогла вздохнуть.
Что ж не сразу-то, как я оказалась в Аурихэйме?
— Вы же понимаете, что это невозможно? — спросила я, чувствуя, что меня начинает трясти.
— Для меня нет ничего невозможного.
— Для вас — может быть. Но не для меня, — я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Ваше аэльвэрство, мы с вами знакомы три дня. Вы наверняка представляете, какие нравы в Энгерии и представляете, что для меня значит столь стремительная помолвка, не говоря уже о чем-то большем…
— Довольно. Я не стану перед тобой объясняться, а ты не станешь больше испытывать мое терпение.
Его терпение?! Это я испытываю его терпение?
— А если я откажусь? — спросила, глядя ему в глаза. — Если откажусь идти с вами по своей воле?
— Тебя по-прежнему волнует судьба твоей смертной? —
Это была даже не угроза, вопрос, но от скрытых внутри интонаций все волоски на коже встали дыбом. Там, в целительском крыле я решила, что он позволил мне помочь, потому что я просила его об этом. Сейчас, глядя в эти глаза, понимала, что нет. Ему нужен был кто-то, с помощью кого мной можно будет управлять.
— Вы всех женщин берете силой? — выдохнула я, плотно сжимая край салфетки. — Угрожая им жизнями тех, кто им дорог? Или это только мне так повезло?
Глаза его аэльвэрства потемнели еще сильнее, сверкнули серебром тлена, а в следующий миг меня рывком выдернули из-за стола. Мы оказались у стены в считанные секунды, меня вдавило в холодный камень так тесно, что это был даже не порог неприличия, я просто не могла вдохнуть, чувствуя, как раскаляется узор на руке. Словно он мог впитать отравленное пламя его волос, отравляя и меня.
Я попыталась отвести взгляд, но не смогла. Сначала вспыхнули щеки, затем губы, и кожа — там, где его пальцы сжимали мое запястье, там, где касались моей талии, горела тоже.
— Нет, — прошептала я, пытаясь ухватиться за ускользающую реальность, растворяющуюся на дне его глаз. — Нет, хватит…
— Все еще считаешь, что мне нужно брать женщин силой? — Золтер расслабил пальцы, повторяя контур изумрудной жилы на моей руке. Чувство было такое, что по коже скользнули раскаленной шелковой лентой, темные глаза раскрылись глубиной провалов зрачков. Я попыталась отдернуть руку, но на ней браслетом сомкнулись оковы пальцев, и в связующий нас узор ударило дикой, горячей пульсацией.
— Что вы со мной сделали?! — выдохнула хрипло.
— Не я. Метка принадлежности мне, — резкий голос заставил меня содрогнуться.
От жара, рождающегося под движением его ладоней по моим бедрам. От его слов:
— Она меняет тебя. Каждую минуту. После ритуала у Арки Благоденствия ты будешь желать меня еще сильнее.
Дыхания не хватало, поэтому когда на мне резко задрали платье, с губ сорвался сдавленный стон. Я едва успела ухватиться за ледяной камень: прикосновения ладоней к обнаженным бедрам было бесцеремонным и жарким, одна часть меня отчаянно стремилась избежать этих прикосновений, другая… Я всхлипнула и подалась к нему, желая продлить эту порочную бесстыдную ласку. Казалось, отними ее у меня — и я умру, растворюсь, рассыплюсь тленом, перестану существовать.
— Прошу меня извинить.
Голос Льера ударил ледяной плетью.
Я захлебнулась всхлипом, проглотила его на вдохе. Ужас от осознания того, в каком виде я перед ним предстала, обрушился на меня с немыслимой силой, тяжестью потянул вниз. Вместо этого я выпрямилась, прижимая ладони к бедрам, расправляя водопадом скользнувшее вниз платье.
— Дело не требует отлагательств, мой повелитель.
Взгляд казался тяжелым: таким же, как налившиеся тяжестью ноги, тем не менее когда я посмотрела на Льера, ответа не дождалась. Его внимание принадлежало «его повелителю».