Заклятие Черного Кинжала

Уотт-Эванс Лоуренс

— Все пошло не так? — спросила Сараи.

Тобас со вздохом кивнул.

— Но как все планировалось? Как действует Клокочущая Погибель?

Тобас вздохнул еще раз, спустился с козел, ласково погладил впряженного в фуру вола и, не сводя глаз с дворцовых дверей, ответил:

— Заклинание Клокочущей Погибели создает каплю… ммм… каплю жидкого хаоса. Думаю, это своего рода сырье, на использовании которого базируется все чародейство. Толкового описания субстанции я не видел. Но чем бы это вещество ни являлось, после активации оно начинает распространяться.

Оно расширяется и расширяется, пожирая все на своем пути. Все, что вступает в контакт с Погибелью, растворяется. В Книге Заклинаний говорится, что прежде всего тело теряет твердость, а затем составляющие его элементы закипают, образуя аморфный шлак. Через некоторое время этот шлак сам превращается в Погибель — в первозданный хаос.

Объяснения прервал вопль трех женщин, выбежавших из дверей дворца. Когда они скрылись из виду, Сараи заметила:

— Звучит отвратительно.

— И не только звучит, — ответил Тобас. — Клокочущую Погибель не использовали несколько столетий, настолько она опасна. Но Теллуринон был одержим желанием преодолеть защитные свойства Черного Кинжала.

— Значит, кто-то должен был капнуть Погибелью на Табеа, чтобы та ее растворила?

— Да, суть идеи Гильдмастера состояла именно в этом. Ворлок по имени Турин с Северной Косы вызвался метнуть Погибель. Но промахнулся, и Табеа ударила его ножом. Непонятно, почему он еще жив. Ведь, насколько я знаю, Черный Кинжал похищает души тех, кого коснется.

Сараи уже хотела было сказать, что Черный Кинжал у нее и действует он совершенно иначе, но передумала. Для этого еще будет время.

— Значит, заклинание не сработало? — спросила она.

— Оно не сработало против Табеа, — уточнил Тобас. — Если субстанция попала на пол Тронного Зала, то сейчас она его растворяет, а способ остановить процесс давно утрачен.

Сараи следила за тем, как из дверей дворца выбегают люди. Услышав последние слова, она в изумлении повернулась к Тобасу:

— Как утрачен?

— Во всяком случае, мы такого не знаем, — покачал головой чародей. — Если бы разложение ограничилось телом Табеа, мы бы смогли перебросить все, что от нее останется, туда, где магия не действует. Здесь, в фургоне, спрятан Переносящий Гобелен, способный отправить ее в такое место. Но я не представляю, как при помощи ковра переправить в мертвую зону весь пол тронного зала.

— Неужели не существует никакого контрзаклинания? — Тобас отрицательно покачал головой. — Ну и что же растворит эта ваша Погибель? Надеюсь, она не уничтожит весь дворец?

— Леди Сараи, — со вздохом ответил молодой человек. — Насколько я понимаю, со временем она растворит весь Мир.

— Но это же нелепо!

— Может быть. Но именно это и произойдет. Так написано в древних книгах. В любом тексте, где упоминается Клокочущая Погибель, утверждается, что она будет распространяться до тех пор, пока не обратит весь Мир в первозданный хаос.

— Чушь!

— Как бы мне хотелось в это поверить! — ответил Тобас, и Сараи поняла, что, несмотря на внешнее спокойствие, чародей напуган

и едва не дрожит от ужаса.

— Но контрзаклинание должно существовать, — не сдавалась Сараи. — Если заклинание записано в книге, значит, кто-то его совершал. Я права?

— Естественно, — согласился Тобас.

— А поскольку Мир на месте, — продолжила девушка, — что-то остановило его действие. Вы согласны?

— Да, — выдохнул Тобас. — И именно что-то. Некто лет четыреста тому назад пользовался этим заклинанием. Погибель удалось остановить. В противном случае мы с вами сейчас здесь не разговаривали бы. Но ни я, ни мои коллеги не знаем, как это было сделано.

— Ну так узнайте! — воскликнула Сараи. — Или паша магия вообще ни на что не годится?

— Временами подобное удается, — сказал Тобас. — Но далеко не всегда. Шпионить за чародеями, Леди Сараи, даже мертвыми, весьма опасно. Мы постоянно используем охранительные заклинания, поскольку нам не нравится, когда за нами следят. Мы обожаем таинственность. Но даже в тех случаях, когда магической охраны нет, скопировать заклинание трудно.

— Хорошо, хорошо. Но кто-нибудь хотя бы пытался найти контрзаклинание для Клокочущей Погибели?

— О да, Леди Сараи, — усмехнулся Тобас. — Конечно, пытался. Столь разрушительное заклинание много веков искушало чародеев. Но им так и не удалось воссоздать утраченное противоядие.

— Так как же Теллуринон посмел… — взорвалась Сараи. — И почему никто… И вообще какой идиот записал это заклинание, не приложив к нему рецепта, как вы изволили выразиться, противоядия?

— Кто знает, — сказал Тобас, разводя руками. — Чародеи, Леди Сараи, делают массу вещей, не имеющих никакого смысла. Тысячи лет мы записываем каждый свой жест, но записанное держим в тайне, в результате чего возникают ситуации, подобные этой. С сожалением должен признаться, что ничуть не удивлен случившимся.

Сараи была слишком рассержена, чтобы одернуть Тобаса, употребившего ее подлинное имя. Она отвернулась и посмотрела на дворец:

— Что там происходит?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Тобас. — Я — чародей, а не ясновидец.

— Схожу посмотрю.

— Я бы… Да ладно. Будьте осторожны, Сар… Фареа. Не приближайтесь к Клокочущей Погибели. И не забывайте, что Табеа пока еще «Императрица».

— Знаю, знаю, — буркнула Сараи и, машинально махнув Тобасу рукой, бросилась во дворец.

Глава 38

Табеа отступила назад, чтобы не мешать волшебнице. Взглянув на деревянный сосуд, которым кто-то прикрыл кипящую лужу, и убедившись, что он на месте, «Императрица» возобновила наблюдение за действиями целительницы со стороны. Ее раздражало вырывающееся из-под сосуда зловоние — для тонкого обоняния оно было просто невыносимо.

Чем бы эта жидкость ни оказалась, Табеа радовалась, что не коснулась ее. Она пыталась пошевелить лужу с помощью ворлокства, но из этого ничего не вышло. Ворлокство, впрочем, как и волшебство, против вонючей субстанции оказалось бессильным.