Заклятие – (не)покорная для бывшего

Медведская Евгения

– Провалами в памяти не страдаю. Но прошлое в прошлом. У тебя тоже новая жизнь.

– Я свободен, – усмехнулся он. – Новая жизнь оказалась короткой.

– А я выхожу замуж, – безразлично бросила Беатрис. – мой жених – Антари Мобанар.

– Прекрасный выбор, – в голосе Эритара послышалась издевка. – Беатрис Луцерос и котики.

– Он замечательный человек, не начинай.

– А

это начал не я. Ты ведешь себя, будто на взводе.

Беатрис вздохнула. Она действительно завелась, почему-то реагируя на него каждой частью души. Это вынуждало чувствовать себя совсем неловко.

В этот момент к ним и подошел Антари. Вежливо поздоровался, улыбнулся, но что-то змеей свернулось в его душе. Он не был ревнив. Никогда не позволял себе усомниться в партнерше, тем более, в Беатрис. Это не было проявлением низкого чувства. Дело было в другом – он видел, как искрило между ней и Эритаром. Они смотрели друг на друга, как голодные коты на сметану. Антари вдруг подумал, что, если бы Эритар, протянул к ней руку, сгреб в охапку и поцеловал, Беатрис не сказала бы «нет». Впрочем, тогда он решил, что не стоит переживать. Старая любовь оставляет следы. Жениху и невесте лишь предстояло создать собственную химию, которая навсегда вытеснит память о прошлом.

Антари ударил по рулю, чуть меняя траекторию движения.

– Идиот. Да она меня вообще не любила, – прорычал он.

У него тоже были корыстные мотивы. Беатрис имела во владении земли, которые не могла передать в чужие руки или продать. Но ее муж становился бы их владельцем. На этом настаивал отец. Антари был влюблен, а вот Мержери Мобанар жаждал союза исключительно из-за земель невесты. Это было удивительно, владения не были большими, не приносили дохода, если не считать нескольких арендаторов и персиковой рощи. Сама Беатрис не проявляла никакого интереса к собственности. Насколько он понял, кроме одного случая в детстве, она больше туда даже не наведывалась.

Теперь планы рухнули и Антари ехал сказать об этом отцу. Мержери будет очень расстроен.

Сладкая ложь

В спальне он кинул ее на кровать, дал возможность отползти чуть дальше, выставить руки вперед и только потом лег сверху, жестко перехватывая ее запястья, а свободной ладонью – горло. Достаточно сильно, с давлением.

Беатрис вскрикнула и тут же замолчала. Воздуха не было. Момент, когда он отпустил был выбран идеально. Девушка сосредоточилась на дыхании и не сопротивлялась, пока мужские руки рвали на ней белье и платье. Это было больно, ткань обжигала кожу, проходя по ней сильно, резко. Эритар действовал с жестоким удовольствием. После того, как взгляд Антари оскорбил голубой наряд, видеть эту вещь и позволять Беатрис ходить в платье, отягощенном воспоминаниями, он не собирался.

– Белье можешь больше не носить, – прошептал он. – Нет смысла. Ты меня знаешь.

– Знаю, – лишь тихий шепот в ответ.

– Вернее, я подарю тебе то, в чем хочу видеть.

– Боюсь представить.

– Почему же? Почувствуешь себя униженной?

Беатрис рассмеялась.

– Нет. Кончу раньше, чем ты в меня проникнешь.

От смеха голова шла

кругом. Руки сами тянулись к ее телу. Он развел ее ноги и вошел пальцами в лоно. Беатрис дернулась, почти плача. Стоны переходили в рыдания, тело извивалось. На каждое его движение она реагировала так, что можно было забыть себя.

Эритар заткнул ей рот поцелуем.

– Я хочу одного, – прошептал он. – Скажи, что любишь меня. Соври, но скажи.

– Я люблю тебя, хозяин, – ответила она, поднимая на него максимально покорный взгляд.

– Жестокая, – его глаза полыхнули огнем.

Беатрис освободила одну руку и коснулась его щеки:

– Тар, – хрипло позвала она, наслаждаясь его ласками, – прости.

Он остановился и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Я люблю тебя, Тар, – прошептала она, глядя прямо на него.

Он уже пожалел, что заставил ее так сказать, потому что чувства, вызванные этими словами, были мучительными. Слышать и становиться от этого счастливым. Слышать и понимать, что это ложь… Он убрал руку от ее нижних губ и вошел резко. Движения его тела были сильными, жесткими. Слова, которые он заставил ее произнести, стояли в ушах звоном. Ему не было дела до правды. Попросил – она сказала и то, что он чувствовал теперь было наслаждением, почти счастьем. Потому что убедить себя в этом было легко. Пусть не настоящее счастье, но оно было. Эритар имел ее на своей постели, мог удержать, мог больше никогда не отпускать. Мог заставить любить.

Сейчас его ладонь захватывала только одну ее руку, вес приходился на нее. Стон боли дал ему понять, что еще немного и девушка получит травму. Отпустил совсем. Наслаждение было настолько острым, что он полностью сосредоточился на движениях в ее покорном теле. Память подкинула картинку, как Беатрис опустилась на колени и посмотрела своими огромными и возбужденными глазами. Еще будет время сделать с ней что угодно. Все, что придет в голову, а сейчас только жадные движения, бешеное наслаждение, раскрашенное взаимными стонами, переплетением рук и ног. Поцелуями, судорожными касаниями губ, ласками, переходящими в болезненные укусы, захваты, шлепки.

– Мое имя, – шепнул он.

– Зачем? Ты его забыл? – Беатрис была собой даже в такие минуты. Ее голос плыл от страсти, она лежала под ним распластанная, забывшаяся, но умудрилась и тут проявить характер.

– Хочу убедиться, что ты со мной, – прорычал он.

– Тар, – ответила она. – Это ты – мой Тар. Я – твоя Беатрис.

Он вошел в нее сильнее, чем следовало, заставляя ее упереться в плечи, попытаться отодвинуть бедра. Лишь усмехнулся этой попытке.

– Руки за голову, – прошептал он. – Еще раз коснешься меня, и я лишу тебя возможности ими шевелить на сутки.

Ответом был стон, переходящий в крик. Беатрис успела выполнить его приказ, затем тяжело задышала, повернулась к нему.

– Тар, – сорвалось с губ.

Взгляд застыл, останавливаясь и устремляясь в глубину его глаз. Тело тоже замерло. Мужчина почувствовал, как напряглись ее мышцы, легкую пробежавшую дрожь. Волоски на коже чуть заметно приподнялись. Он знал, что это значит. Продолжал врываться в ее тело, сохраняя нужный ритм. Ее грудь приподнялась, умоляя о поцелуях. Мужчина чуть склонился и вобрал сосок в рот, перекатывая его губами.