Заклятие – (не)покорная для бывшего
Шрифт:
Кухня встретила ее неприветливо. Помещение было огромным, но едоков, похоже было немного, поэтому здесь было гулко и довольно пусто. Стройная женщина вышла из-за спины, будто бы вырываясь из другой реальности.
– Рамиса, что потребовала госпожа?
Ртиа, все это время пребывавшая в шоке не знала, что ответить. Ей не пришло в голову спросить Даримору, что та желает на следующий прием пищи. Надо было срочно солгать. Придумать правдоподобную ложь немедленно.
– Попросила повторить, – выдохнула Ртиа. – Очень понравилось блюдо.
– Рамиса, – вдруг
Ртиа вздрогнула, поворачиваясь. Ей стало жутко страшно. Мужчина, который к ней приближался выглядел взбешенным.
– Опять недонесла мысль по коридору? Как можно быть настолько тупой? Отправишься обратно в бордель!
Ртиа попятилась назад. Ее некому было защитить, она ничего не понимала и никому не верила. Мужчина быстрым шагом подошел к ней, схватил на ошейник и поволок за собой. Она нагнулась, понимая, что всем на кухне видна ее голая пятая точка. Унижение и ужас вылились в потоки слез. Рыдания было ничем не сдержать. Человеку, который тащил ее за собой было плевать на эти эмоции, когда девушка зацепилась кандалами и запнулась, он лишь дернул ее за руку, не давая упасть. Наконец, они оказались в комнате без окон.
Ртиа огляделась и закричала жутким голосом. Она упала к ногам мужчины и униженно распласталась по полу.
– Не надо, простите меня! Умоляю!
Мужчина взял ее руки и связал грубой, колючей веревкой.
– Ложись на лавку. Накажу и пойдешь к госпоже, чтобы снова продиктовала меню.
Ртиа не понимала, почему пленницу, закованную в ядовитые цепи все здесь именуют госпожой. Не понимала, почему идти к ней боятся. Все было странно.
Она не легла ни на какую лавку, тогда ее мучитель сам снял ее пояс, уложил лицом вниз на широкую деревянную доску, привязал руки, затянул ремень на талии, а цепь кандалов закрепил крюком к полу. Девушка плакала и дрожала. Она подумала, что мужчина изнасилует ее, но он даже не прикоснулся. Она вдруг вспомнила слова Дариморы. Возможно ее не трогают из-за «госпожи». В этот момент на ее задницу опустилась плеть.
После очередного удара, счета которым девушка не вела, она подумала, что изнасилование было бы весьма предпочтительнее. Всякая надежда, что ей приснился кошмар и сейчас она проснется от будильника, рухнула. Нет, это был не сон. Она в другой реальности. В чужом мире, в чужом теле и лучше уж было умереть, чем жить здесь. Несправедливость, ужасы с первой минуты, боль, безумная боль. Слезы лились по щекам, рыдания рвали легкие.
– Еще раз солжешь – спущу шкуру. Радуйся, что принадлежишь ей – тебя даже до крови нельзя пороть. Каждый раз легко отделываешься.
Ртиа плакала, пока он ее освобождал.
– Ну иди же в подземелье!
Девушка не помнила дорогу и боялась признаться в этом.
– Вот же дура! – в бешенстве мужчина занес плеть и Ртиа побежала, насколько ей позволяла цепь кандалов. По каменному полу она растянулась уже в нескольких метрах от места экзекуции. Ее мучитель сел на лавку и прикрыл ладонью лицо.
– За что она тебя выбрала? Одни проблемы! Рамиса, ты вылетишь
Ртиа подумала, что ее это вообще не пугает. Покинуть это место было ее единственным желанием. За ней не гнались и теперь она шла медленно, успокаивая разбитые коленки.
Мержери
Новости сына были безрадостными. Антари сказал, что свадьба сорвалась. Отец был настолько разочарован, что его лицо покрыла маска презрения.
– Как это вышло? – спросил он.
– Беатрис просто не явилась, – ответил сын, не в силах рассказать, что нашел девушку, что говорил с ней, и с кем она теперь.
– Сложил лапки и прибежал жаловаться? Что ты сделал? Чем отпугнул ее?
– Ничем, – Антари хотел бы уйти и закончить разговор.
– Вот именно, что ничем! Этот брак был важен! Важен! Ты должен был выполнить свою роль, нежно ухаживать, дать ей понять, как она будет счастлива с тобой! В чем ты облажался?
Антари вспомнил, как она смотрела на Эритара в клубе. Вспомнил, как Беатрис вошла в ту гостиную, обнимая другого. Потом вдруг проанализировал, какими припухшими были ее губы, а прическа чуть в беспорядке. Перед тем, как прийти к нему, она целовала другого. И не возражала, что ласки испортят макияж, сомнут платье. Она бы не выбрала голубой цвет. Всегда предпочитала темные оттенки, напоминавшие ночь и сумрак. Всегда была колючей, чуть брутальной. Но в доме Эритара на ней был нежнейший наряд. Это он выбрал для нее, и она стала такой, как хотел видеть ее мужчина.
Сознаться отцу, что Беатрис ушла к Эритару было невозможно.
– Бестолочь, – выкрикнул Мерджери. – Все рухнуло из-за тебя.
Оскорбление вывело Антари из ступора. Его разбитое сердце шелохнулось совсем иначе.
– Тебе этот брак был важнее, чем мне? – удивился он.
– Найди ее и уговори. Обещай все, любые деньги, прощение за все, что угодно. Стой на коленях, но верни. Возьми самые ценные украшения. Знаешь, где она?
– Нет, – уверенно солгал он отцу.
– Тогда узнай!
Антари отвернулся к окну, чтобы не выдать своих чувств. Отец так психовал не из жажды увидеть внуков и уж точно не из желания счастья своему сыну. Спрашивать не было смысла, Мерждери хранил секреты на глубине не самого доброго сердца. Почему-то сын решил не сознаваться. Он не собирался говорить, что на Беатрис покушались. И не собирался говорить, какая черная и злая сила спасла ее. Планировал разобраться сам. Отцу не стоило доверить.
– Я подключу людей, чтобы ее разыскали. У нее была подруга, Айана. Она может что-то знать.
– Хорошо, – Антари проследил, чтобы на лице не вздрогнул ни один мускул. – Я попробую поговорить с ней.
Айана появилась в их жизни не так давно. Беатрис сошлась с ней из-за удивительного сходства душ. Буквально в полгода они стали неразлучны как сестры. Айана думала, как Беатрис, носила похожие вещи, слушала ту же музыку. Теперь она была мертва и Беатрис говорила об этом так, будто бы кто-то раздавил на дороге бездомную собаку, до которой ей нет и дела. Все это было очень странно.