Заклятие немоты
Шрифт:
И вот уже торопливые шаги Дженет застучали по каменной дорожке.
Имриен в чистом хлопковом платье присела на край постели рядом с Диармидом. Холодные мятные компрессы потихоньку успокоили больного, и он перестал метаться. Девушка сняла с шеи дорожный кошелек, что сохранился невредимым за все время странствий от Жильварис Тарв. Ключ от шкатулок с драгоценностями, три самоцвета и браслет белоснежного жемчуга слабо блестели при свете очага. Имриен открыла сундук Дженет, положила туда жемчужную нить и захлопнула крышку. Затем подбросила дров в огонь и села перед камином — ворошить кочергой угли и слушать
Причудливые картины рисовало пламя усталому взору: шумящие леса, золотые крепости на скалах, сияющих драконов… Девушка хотела припомнить лицо Торна, но оно неуловимо ускользало от нее.
Ночь продолжалась. Дженет все не было. Раз или два Имриен поила Диармида. Тот смотрел невидящим взглядом, шептал: «Му-ирна?..» и снова впадал в забытье. Лишь стук дождевых капель да позвякивание колокольчиков нарушали ночную тишину. Разомлевшую у огня девушку наконец потянуло в сон. Но как же обмануть ожидания хозяйки, ведь та доверила ей «следить за домом»? Имриен отказалась лечь в уютную постель, чтобы не поддаться соблазну.
На улице все так же барабанил дождь. Беспомощный Диармид неровно дышал раскрытым ртом. Лоб мужчины покрывали капли пота, а руки сжимались и мяли простыни.
И тут в дверь постучали.
Имриен подскочила на месте.
Звук повторился три раза.
Возможно, это отец Дженет. Или сама хозяйка. Хотя нет, она подала бы голос. Кто бы ни ждал там, за дверью, — Имриен не может окликнуть, спросить, что ему нужно.
Как странно: девушка совсем не слышала шагов. Внезапно Имриен подумала: что, если три условленных удара прозвучали случайно? Ведь и она сама постучалась именно так. Что, если на пороге враг?
Удары повторились более громко, более требовательно. Имриен решилась. В конце концов, хозяйка дома научила ее этому знаку. Девушка привычно спрятала лицо в тени капюшона, зажгла свечу и пошла к двери. Загремели запоры.
В дом вошел, отряхивая мокрый плащ, темноволосый мужчина.
Торн.
Имриен выронила свечу. Та с шипением погасла.
Конечно же, это был не он. Истосковавшийся взгляд обманул девушку, выдав желаемое за действительное. Вымокший до нитки незнакомец оказался ниже дайнаннца и уже в плечах. Ночной гость заговорил с Имриен на неведомом наречии — видимо, просил разрешения погреться у очага. Она смотрела на миловидного юношу с курчавыми локонами в блестящих каплях дождя — и вспомнила себя несколько часов назад. Разве сама она не стояла так же у порога, надеясь на милость хозяев? Теперь ее очередь оказать гостеприимство.
Хлеб и молоко все еще были на столе, но незнакомец не притронулся к еде — просто растянулся на полу перед очагом и тотчас уснул. Тихонько, чтобы не потревожить спящих, девушка раздула огонь пожарче. Веселое алое пламя осветило мужчину, и девушка присмотрелась внимательней.
Странный все-таки гость. Кудри не крашеные, судя по ровному оттенку корней, однако черты лица не феоркайндские. Что же это за новая раса? С такой Имриен еще ни разу не встречалась. Очаг вспыхнул ярче, девушка пригляделась — и застыла от ужаса. Темные локоны рассыпались, открыв уши незнакомца. Острые уши нежити.
Так вот оно что. Он… нет, это —
Вот, значит, как.
Тварь пришла ночью. Исчезнет лишь под утро, с первым лучом рассвета.
Имриен передернуло; спина порылась гусиной кожей.
Девушка продолжала недвижно сидеть у огня. В любой миг неявный мог проснуться и утащить ее в глубь темного лесного озера, а там…
Диармид пока затих — надолго ли? Стоит ему перевернуться или застонать — и нежить пробудится. Дождь прошел; за окном мерно капало с крыши. Колокольчики в рябиновой рощице молчали. Имриен вспомнила, что так и не затворила дверь. Теперь уже слишком поздно. Сколько же еще до рассвета?
Мгновения растянулись до бесконечности. Ночные тени сгущались. Девушка боялась вздохнуть или пошевелить пальцем. Хоть бы чудовище не просыпалось, хоть бы…
Это случилось слишком рано. Полено в очаге вспыхнуло с громким треском. Гость поднялся и поманил Имриен тонким пальцем. Существо вытянуло из рукава длинную нить изумрудных бус и закачало перед глазами девушки. Его влажные, мерцающие во мраке глаза наполняла нездешняя жажда убийства.
Девушка оттолкнула протянутую руку. Неявный схватил Имриен за платье. Несчастная рванулась и задела кочергу, что стояла у очага. Та с грохотом упала на пол. Шум пробудил черного петушка, мирно спавшего под кровлей; от неожиданности он закукарекал, и тварь опрометью кинулась за порог.
С улицы донеслось звучное цоканье копыт. Внезапный порыв холодного ветра с силой распахнул незапертую дверь, и та ударилась в стену. Имриен бросилась запереть ее — да так и замерла на месте.
В конце дорожки качался, приближаясь, фонарь. К воротам спешили двое: женщина и высокий мужчина. Свет упал на его широкие плечи, высек рубиновые искры в спутанных полночных прядях — и девушку пронзило ощущение нежданного счастья. У нее перехватило дыхание, и каждый нерв сладко затрепетал.
— Он обидел тебя, мерзкий Глейстин? — спросил Торн, вглядываясь в ее лицо при янтарном свете фонаря. — Мы видели его: скакал прочь, как ошпаренный. Ты ранена?
Имриен замотала головой, не в силах сделать ни жеста. Она лишь смотрела на мужчину, как умирающий от жажды — на хрустальный источник в пустыне. Девушка не могла наглядеться на это скуластое лицо, плотно сжатый рот, глаза, полыхающие холодным огнем, на эту грациозную осанку, на тонкую руку, что держала фонарь в высоте… Так это действительно он.
— Повернись кругом, — велел дайнаннец.
Имриен прокрутилась на пятке.
— Да, теперь я вижу, ты не пострадала. Удивительно: Глейстин мчался во весь дух. А где капитан — в доме?
«Да, но…»
— Жди в доме, — сказал он и без лишних слов скрылся за углом. Шелкен Дженет улыбнулась и повела Имриен внутрь.
— Запри дверь, голубушка, он вернется, глазом моргнуть не успеешь. Твой друг поможет папе загнать волов. Да, я нашла папу, а красавчик-дайнаннец проводил нас до дома. Дайнаннец искал тебя. Он сказал, что вы оба вышли из штольни. Ты в порядке?
Девушка кивнула.
— А ты уверена? — Хозяйка смотрела на гостью с нескрываемым любопытством. — Небось сильно потрясена всем этим… Присядь, голубушка. Ты такая бледненькая. Как полотно. Этот ужасный водяной конь — зачем было впускать его?