Заклятие немоты
Шрифт:
— Скажите этому эрту, пусть приходит за ней завтра.
Подушка была залита свежей кровью и черным гноем. Глаза видели с трудом. Лицо превратилось в кошмар. Имриен попыталась потрогать его онемевшими пальцами, но наткнулась на бинты. Откуда-то раздался все тот же инжирно-медовый голос, который презрительно объяснял:
— Сама виновата. Незачем было кричать после процедуры. Не ожидал от тебя такой глупости. Теперь мои старания пошли насмарку.
Ее подняли и куда-то понесли. И вдруг — крик посреди немой тишины, будто мучительно прорвался кровяной волдырь:
— Что вы с ней сделали?!
Вокруг
Прохладная зеленая волна облегчения захлестнула девушку, и та благодарно утонула в ней. Поток беззвучных слез загасил жестокое пламя.
— Все дело в твоих глазах, — прозвучал голос Муирны. — Мама говорит, твое зрение под угрозой. Неделю придется не снимать повязки. Я буду промывать кожу и менять бинты два раза в день. Ты так изранена, что теперь и не вылечить. Зачем ты вообще пошла к этому шарлатану? Дядя вне себя от гнева. Он даже ходил во дворец, требовал встречи с магом, но привратники его не пустили. Сианад ревел, как бешеный бык, грозил рассказать всем и каждому, что за обманщик этот Коргут, клялся убить его. Тогда они сказали дяде: «Одно слово — затравим тебя и всю твою родню!»
Девушка помолчала и сердито прибавила:
— Этот человек могуществен. Он непременно отомстит за свой страх, даже если мы будем держать язык за зубами. Думаю, у него злые намерения. Вчера какие-то чужаки околачивались у нашего дома.
Пауза.
— Ты навлекла горе на нашу семью.
«Она права, — сокрушалась Имриен, одиноко лежа в тесной клетке беспросветной тьмы. — Я принесла несчастье и должна покинуть этот дом как можно скорее, пока не стало хуже. Как же я глупа! Погнаться за признанием толпы — и потерять нечто более ценное…»
По ночам другая сторона кровати прогибалась под весом Муирны. Та забиралась в постель почти беззвучно и ни разу не пыталась заговорить с гостьей. Имриен часами лежала в темноте и прислушивалась к шарканью ног домового, что тайком хлопотал в кухне внизу. Днем в комнату часто залетал воробей и радостно чирикал, склевывая крошки, оставленные для него Муирной; звонил колокольчик — кто-то приходил, разговаривал, задерживался допоздна, и лишь под вечер семья могла спокойно побеседовать.
— Да, мама, я знаю, что Эочайд лучше всех подходит для нашей затеи, — звенел голос Лиама. — Но он не может, понимаешь? У его отца горячка. Парень должен заботиться о мачехе и младших братьях. Говорю тебе, ребята, которых мы нашли, справятся не хуже: они сильные и смогут постоять за себя при случае. Дядя, мама сказала, что мы и так ввязываемся в приключения с этими сокровищами, что братьям Сулибгаин еще можно верить, а вот парни с восточного берега ей не по душе.
— Тихо, мальчик мой, не стоит так кричать, когда речь идет о сокровищах. Во-первых, мне не нравится, как ты швыряешь деньги направо и налево: покупаешь выпивку каждому встречному-поперечному… Плохие люди скоро поймут, что тебе где-то подфартило, а это небезопасно. Во-вторых, лично мне те парни нравятся, однако я полностью доверяю суждениям твоей матери. Раз она так сказала, возьмем других.
— Но других-то нет! То есть если не поедут эти, у нас будут неприятности.
— Какие еще неприятности?
— Ну, видишь ли, они обожают охотиться, вот я и посулил им хорошую добычу. Я был вынужден пообещать, иначе ребята и не подумали бы явиться на встречу с тобой и мамой. Они такие храбрые и отлично
— Зато я вижу. Начнем с того, что они грозят нам неприятностями, если не получат того, что хотят.
— У нас нет выбора, дядя.
— Оббан теш! Разумеется, есть! Скажем им, что отъезд откладывается, а сами тайком скроемся пораньше, взяв с собой только троих верных Сулибгаинов. Если что — я знаю, ребята не подведут, они не какие-нибудь там желторотики.
— Ну да, а что скажут прибрежные, когда поймут, что мы их надули?
— Вот уж кто меня совершенно не интересует! Парочка сопливых пустобрехов, пусть сперва научатся штанишки надевать! Что действительно беспокоит дядю Медведя — так это тряпки на ее лице. Пока их не снимут и я не увижу, что с ней все хорошо, никуда отсюда не тронусь.
И вот повязки сняли. Зрение девушки сохранилось, разве что чуть-чуть помутнело. Лицо затекло, к нему больно было прикасаться. Имриен пугалась любых отражающих поверхностей. Этлин промыла раны травяным отваром и посоветовала просушить кожу, не забинтовывая.
«Я сделаю так, как ты говоришь. Но мне пора покинуть этот дом. Я принесла вам беду. Это кара за мое тщеславие».
«Ты думаешь? Нет. Это неверно».
«Я не собираюсь к Одноглазке. Просто уйду куда-нибудь».
«Дочь Зимнего Солнца знает то, что неизвестно мне. Она должна хоть как-то помочь. Обещай, что отправишься к ней. Ради всего, что я для тебя сделала, ради доброго сердца моего брата. Обещай».
Имриен устало кивнула.
И вот все приготовления к путешествию были завершены. Условились, что Имриен присоединится к сухопутному каравану, направляющемуся по западной дороге на Каэрмелор, — поедет в собственной повозке, запряженной четверкой резвых лошадей, со служанкой и пажами, которых наймут в день отъезда. Караван ожидался немалый, ведь теперь не только мелкие торговцы предпочитали объединяться для дальних странствий. Ряды путешественников пополнялись за счет подмастерий, крестьян и просто молодых повес, стремящихся в столицу, чтобы пристать к дайнаннцам или Королевскому легиону. Угроза со стороны Намарры постепенно возрастала, поэтому войска Эльдарайна набирали рекрутов и готовились к великой битве. Игры в солдат стали последним писком моды среди городской ребятни. В сквериках мальчишки оттачивали боевые навыки друг на друге на потеху зрителям.
— За Д'Арманкорта! — кричали одни.
— За Эльдарайн! — орали другие.
Где-то на северо-востоке собирались черные силы; бродячие и обыкновенные бури то и дело обрушивались на крыши Жильварис Тарв; да и сами жители были неспокойны: в воздухе витало стойкое предчувствие перемен, словно жизнь миновала какой-то рубеж, возврата к которому уже не будет.
Однажды темным утром Диармид, запыхавшись, влетел в дом и объявил, что не намерен больше мешкать — он тоже едет с караваном, и точка.
— Наймусь конным охранником. Зачем тянуть? Я всему здесь научился, промедлю еще — парни попроворней расхватают лучшие места.
Сианад похлопал рослого племянника по плечу.
— Отличная новость, забияка ты мой! Удачней и придумать нельзя: Имриен тоже едет с этим караваном. Можешь составить ей компанию и защитить в случае чего.
Диармид мгновенно напрягся.
— Я бы с превеликим удовольствием, — произнес он, — однако, при всем уважении к леди, наемному охраннику негоже отвлекаться от своих обязанностей.