Заклятие нибелунгов. Амулет дракона
Шрифт:
Зигфинн подлил себе еще вина, которое, казалось, заглушало его ревность.
— Меня это не утешает.
— Ее зовут Финна. Я назвала ребенка в твою честь, в честь человека, который должен был стать ее отцом. Разве мы не можем просто вычеркнуть Кальдера из нашей жизни?
— Как бы мне этого ни хотелось, Кальдер тоже часть игры, — возразил Зигфинн. — И, судя по тому, что говорила Видящая, он уже недалеко.
Мысль о том, что Кальдер обесчестил Брунию, ранила Зигфинна сильнее, чем он ожидал. Принц встал и поплотнее закутался
— Ты не останешься? — В голосе Брунии звучала просьба.
— Так много всего произошло. Я слишком многое услышал. Слишком многое понял. Слишком многое должен принять. — Зигфинн потер глаза. — Мне нужно привести в порядок мысли, иначе могу наговорить что-нибудь по глупости.
Принц посмотрел на нее, и она прочитала в его взгляде любовь. В дверях он столкнулся с Маивольфом, который, как всегда, собирался доложить своей правительнице о событиях дня. Бруния была разочарована.
— Рассказывай, добрый Маивольф. — Она пригласила своего военачальника к столу. — Как Вормс принял наш нежданный визит?
Магистр почесал бороду.
— Как вы и предполагали. Они встретили нас как освободителей, и их подозрения по поводу того, что мы пришли сюда, чтобы занять трон, быстро развеялись. Наши солдаты помогают хоронить мертвецов и ухаживают за ранеными. Это имеет большое значение. Кроме того, наших лошадей используют для того, чтобы разобрать руины. Жители Вормса начали доверять нам.
— Хорошо. — Бруния кивнула, вновь войдя в роль повелительницы. — Но я вижу, что ты недоволен. Расскажи мне правду.
Прежде чем ответить, Маивольф выпил бокал бургундского вина.
— Никто не управляет этим городом и королевством, и мои разведчики докладывают о войске, собравшемся на холмах на севере. Это войско нападет на нас.
— Мы можем сопротивляться?
Магистр покачал головой.
— Численность наших войск в четыре раза меньше войска противника, и в Вормсе не осталось молодых людей, которые могли бы нам помочь.
— Что ты предлагаешь?
— Вам это не понравится, поскольку именно это вы и хотели предотвратить. Нужно заявить о своем праве на трон. Так вы выиграете время на переговоры и, возможно, сумеете найти союзников в соседних странах. Пока в Вормсе нет короля, ни один военачальник не остановится перед его границами. Не эти, так другие.
Бруния покачала головой.
— Я не стану называть себя правительницей, чтобы впутывать страну в новую войну. Ни в коем случае.
— Возможно, это единственный выход.
— Тогда придется искать другой способ. Вормс должен оставаться свободной страной со свободными людьми.
Маивольф посмотрел на свою повелительницу так, как будто та обезумела.
— Свободный народ? Как это вообще возможно? Что это за народ, у которого нет правителя? Для чего такому народу существовать?
Глисмода и Зигфинн долго сидели рядом. Принц рассказал ей невероятную
Зигфинн часто упоминал имя Брунии и Кальдера, а еще Зигфрида Ксантенского. По простоте своей Глисмода могла предложить Зигфинну себя лишь в роли слушательницы, но ее доброе сердце отыскало в его словах истину. Между тем Зигфинн уже и сам не верил в то, что говорил, ибо в суматохе последних месяцев утратил уверенность в своей правоте.
— Мой муж, — сказала Глисмода, когда Зигфинн закончил свой рассказ, — был ревнивым дураком. Он был добрым человеком, но его сердце то и дело вспыхивало от ревности. Если кто-то слишком долго смотрел на меня на рыночной площади, муж запросто мог затеять драку. Это в большей степени доказывало его любовь, чем любые слова.
— Я не понимаю, о чем… — начал принц.
— Страсть подпитывает любую ревность, благородный Зигфинн, — перебила его Глисмода. — Если тебя так огорчает тот факт, что Бруния родила ребенка от другого мужчины, то ты, наверное, очень сильно ее любишь.
Принц не нашелся что ответить.
— И огорчает это тебя только потому, что ты боишься, что Бруния любит другого. Но неужели ты в это веришь?
Зигфинн прислушался к своим внутренним ощущениям. Он действительно чувствовал беспокойство, о котором говорила Глисмода, но дело было не в неверности Брунии, которая, в общем-то, не нарушала никаких клятв, а в глупом предположении о том, что он не равен Кальдеру. Принц сам себе казался ребенком, которому не подарили обещанное на праздник, и теперь он возмущенно топает ногами.
Глисмода взяла его за руку.
— Ты хороший человек, а Бруния, по твоим словам, добрая женщина. Вы должны быть вместе. — Она нежно поцеловала его в лоб. — Я надеюсь, что однажды небо еще раз благословит меня такой же прекрасной любовью.
Зигфинн благодарно посмотрел на Глисмоду.
— Ты говоришь мудрые слова глупому мальчишке. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы стать настоящим мужчиной.
Глисмода постелила ему, и Зигфинн был рад, что этот бесконечный день закончился. Не успел он коснуться головой подушки, как провалился в глубокий сон. Но Глисмода не стала ложиться рядом с ним. Накинув платок на плечи, она вышла из комнаты.
Бруния стала спать намного меньше. Если в предыдущей жизни она любила поваляться в постели, то теперь по ночам ее часто мучила бессонница. Молодая женщина чувствовала в себе силу, которая требовала действий, и поэтому не могла заснуть. Когда на рассвете в дверь ее комнаты кто-то постучался, она не спала. Сначала она подумала, что это Зигфинн, но оказалось, что к ней пришла какая-то бедная горожанка.
— Меня зовут Глисмода, — заявила нежданная гостья. — Я хочу с вами поговорить.