Заклятие роз
Шрифт:
Марта с Полиной вздрогнули и уставились на неё.
«Извините, девочки, не знаю, как, но я ваши мысли слышу, – мысленно сказала Анна Юрьевна и добавила: – Думаю, нам не стоит привлекать внимание к этой маленькой способности. Не надо всем знать, что мы можем вот так общаться».
Марта была полностью солидарна с Анной Юрьевной. Полина тоже согласилась, что мысленное общение лучше оставить в тайне.
«Интересно, – мысленно спросила Полина, – А преподаватели могут слышать, как мы думаем?»
Анна Юрьевна
«Думаю, нет. И это может быть нашим преимуществом. Всё не так, как…»
Додумать мысль она не успела. Внешний круг был замкнут, пение усилилось и по залу поплыл тонкий розовый аромат.
Серафимович поднял руки, широкие рукава скатились, представив взору часы в металлической оправе. Марта смотрела на этот предмет – чужеродный в подвале с нарисованной на полу пентаграммой и чуть не пропустила момент, когда вслед за нарастающим пением линии начали светиться сильнее.
Пение и всё усиливающийся аромат роз сдавили виски, Марта почувствовала тупую головную боль, по коже пробежал озноб. В глазах у неё помутилось, создалось ощущение, что пентаграмма пульсирует в такт Мартиному сердцу и зовёт её ступить во внутрь. Не сильно, но настойчиво.
Внезапный стон выдернул её из этого мутного состояния. Марта глянула в ту сторону, откуда он раздался, и увидела, что Пётр Ильич мучительно переступает с ноги на ногу, а пол у него под ногами раскалился… Но Пётр Ильич продолжал держать Анну Юрьевну за руку. Хотя видно было, что он испытывает сильные мучения.
Марта не успела ничего сказать или как-то привлечь внимание преподавателей, как Анна Юрьевна с усилием, граничащим с остервенением, принялась рвать подол своего платья. Он не поддавался, и женщина с отчаянием дёргала его.
Ничего не выходило – платье было на редкость прочным.
– Ну пожалуйста! – с отчаянием в голосе взмолилась Анна Юрьевна, и ткань поддалась.
Оторвав подол и разорвав его на две примерно равные части, Анна Юрьевна склонилась к ногам Петра Ильича и обернула его ступни… Закрепила так, чтобы можно было ходить и ткань не падала.
Пётр Ильич вздохнул с облегчением. Марта ощутила, что жар на полу начал спадать, видимо, форменная одежда действительно служила защитой.
Глянув снова на преподавателей, Марта почему-то не удивилась, что они не обратили никакого внимания на это маленькое происшествие. Усмехнулась про себя – это происшествие выдернуло её из гипнотического состояния, в которое она уже почти погрузилась. Глянув на Полину, поняла, что и та тоже осознаёт себя здесь и сейчас.
Линии между тем действительно светились сильнее и пульсировали.
В какой-то момент, когда пение достигло накала, Серафимович взмахнул розой. Марта удивилась – откуда он её взял. У него руки были пустые, когда он воздевал их к верху, сверкая своими часами.
Но
Марте вдруг очень захотелось чая – того самого, который они пили с Полиной – смесь зелёного и красного чая с лепестками роз и кусочками персика… «Сны китайского любовника». Чая захотелось настолько сильно, что у Марты пересохло в горле и задрожали руки. Марта сжала кулаки и медленно вздохнула.
И вдруг она увидела, что в одном углу пентаграммы стоит чашечка того самого чая… свежезаваренного по всем правилам чайного искусства… Чашечка тонкого фарфора и изящной формы… Ей захотелось подойти, взять эту чашечку и отхлебнуть небольшой глоточек изысканного напитка…
Марта тряхнула головой, сбрасывая наваждение, потом подняла глаза на Серафимовича и спросила возмущённо:
– Вы что, издеваетесь?
Пение на миг сбилось, Серафимович вздрогнул и с удивлением посмотрел на Марту.
– Если вам нужно, чтобы мы встали в углы пентаграммы, – с вызовом продолжила она, – скажите прямо и объясните, зачем.
– Да! Не нужно с нами так! Скажите прямо, что мы должны делать. Мы не дети, поймём, – поддержала её Полина.
Марта с удивлением и уважением посмотрела на подругу – неужели та наконец-то поняла, что преподаватели манипулируют ими?..
Пение снова дрогнуло, просело, потеряло стройность, но ректор махнула рукой и начала дирижировать. Хор выправился, но в нём больше не было той гипнотической магии.
Сквозь пение Огненная ведьма Блейза сказала, обращаясь к Марте, Полине и Анне Юрьевне:
– Наверное, вы правы и нужно сказать, что мы хотим… Мы хотим узнать природу силы Полины и пробудить её силу. Для этого нужно, чтобы вы…
Один из троицы в балахонах, кто стоял рядом с ректором, подошёл и шепнул что-то на ухо ректору. Она задумчиво пожала плечами и сказала:
– А что, это мысль! – и обратившись к Серафимовичу, сказала только одно слово: – Стихии…
Он кивнул, взмахнул розой и запел-заголосил другое заклинание.
Сначала ничего не происходила, а потом в том углу пентаграммы, где стоял знак земли , появилась полупрозрачная, светящаяся голубоватым светом, змея Шуша. Она свернулась кольцами и замерла.
В углу, где стоял знак воды , появилась лебедь Лелевеля, тоже полупрозрачная, она встрепенулась, вытянула шею и захлопала крыльями. Потом сложила крылья и села.
Там, где был знак , символизирующий воздух, появился Заграй. Он потряс головой, а потом вскинул гордо рогатую голову. Интересно было смотреть на светящегося голубым оленя, зная, что он златорогий.