Заклятые супруги. Леди Смерть
Шрифт:
– Зашел навестить супругу, которая обещала сдать меня энгерийским властям, если не дам ей развод, но до сих пор не поставила подпись. – Он в несколько шагов оказался за моей спиной, и наши взгляды встретились в отражении. От воспоминания, как его руки скользили по тонкой сорочке – откровенно и бесстыдно, лаская, требуя, подчиняя, бросило в жар. – Что ты забыла в Ольвиже?
Стужа в низком глухом голосе пришлась как нельзя кстати.
– Вас.
Я обернулась, положила руки Анри на грудь и подалась вперед:
– Испортить репутацию семьи разводом я успею всегда, а испортить вам
Я почти касалась губами его губ – разум холодно подметил эту деталь как нечто само собой разумеющееся. Сердце меня покинуло, ну или мне так казалось: я его не слышала, не чувствовала, и оно отвечало мне взаимностью.
– Еще больше? – Анри обнял меня за талию и рывком притянул к себе. Словно сдавил в тисках: ни вырваться, ни дышать толком. Я запрокинула голову, чтобы видеть его глаза. Поймала предназначавшуюся мне ярость, почувствовала крепче сжавшиеся на шелке пальцы. – Твое желание развестись почти вывело меня из игры. К счастью, Эльгер оказал мне услугу, все удалось свалить на него.
Мы так и стояли напротив зеркала: чужая я и настоящий он, истинный Анри Феро – человек, который идет напролом к цели и сметет любого, кому не повезло оказаться на его пути. Бархатная охра обоев за спиной мужа и картина в тяжелой позолоченной раме над моим плечом. Сумасшедшая, запредельная близость и запах лаванды. Во рту пересохло, как если бы я пару дней брела по Намийской пустыне без возможности напиться.
– Через неделю «Стрела Загорья» отправляется в Энгерию. Возвращайся домой.
Не предложил, приказал. По напряженным плечам, по сцепленным челюстям ясно, если не соглашусь – запихнет в сундук и отправит посылкой брату. Видно, я уже не вписываюсь в его планы, да еще и слишком много знаю. Вот только в Вэлее есть одно бесспорное преимущество: женщина здесь не бесправное безголосое нечто. Поэтому я облизнула пересохшие губы, легко уперлась ладонями ему в грудь.
– Даже не подумаю.
Анри хищно сощурился, сдавил мою талию похуже туго затянутого корсета.
– Да, это не самая сильная твоя сторона.
Не дожидаясь ответа, вздернул меня выше – так, что пришлось подняться на носки, шею обожгло его дыханием. В злом шепоте не осталось ни спокойствия, ни холода.
– Убирайся из Ольвижа, Тереза. Поверь, со мной лучше не ссориться.
– Со мной тоже, – заметила я и от души наступила на носок его идеального лакированного ботинка. Каблуком, с размаху. Магия смерти, магия смерти… ноги нам тоже не просто так выданы.
Знатно его перекосило: не то от боли, не то от ярости, не то от всего разом. Он зарычал, будто и вправду был львом, перехватил меня и потащил в комнаты. В гостиной я вцепилась в шикарное, обитое бархатом кресло, но Анри дернул меня в сторону, и пальцы обожгло резной спинкой. Рванувшись, попыталась расцарапать ему лицо, но он перехватил запястья. Пинком открыл дверь в спальню и швырнул на кровать с такой силой, что дыхание сорвалось. Пригвоздил к покрывалу потемневшим взглядом: руки сжаты в кулаки, губы – в тонкую линию.
– Не хочешь ехать поездом на следующей неделе, отправишься сегодня же в дилижансе. По дороге растрясешь свое упрямство. Мэри!
Из смежной комнаты высунулась перепуганная
– Помоги графине собрать вещи.
Кто сказал, что некромаги не могут кричать? Могут некромаги кричать! Похлеще чаек, сражающихся за кусок хлебушка, или младенца, у которого десятый день колики. Я завопила так, что Мэри шарахнулась и чудом не снесла с комода старинный подсвечник, а заодно декоративное блюдо на подставке. Просторы апартаментов с радостью подхватили вопль и понесли по комнатам, швыряя о стены. Я набрала в грудь побольше воздуха, но Анри оказался проворнее и запечатал мне рот.
– Хочешь, чтобы сюда сбежался весь отель?
– Ифенно фак, – сказала я в ладонь и от души запустила в нее зубы. Он отдернул руку, в радужке сверкнул золотой ободок, и желудок ухнул куда-то вниз. Я чуть не подавилась вдохом, невольно вжалась в покрывало, но все-таки закончила: – И чтобы все увидели, как вы обращаетесь с молодой женой.
– Мэри, кыш.
Под тяжелым злым взглядом камеристка бросилась в гардеробную то ли прятаться, то ли исполнять приказ, Анри же на миг опустил веки. Сильные пальцы дрогнули на моих плечах, но когда муж открыл глаза, они были нормального орехового цвета.
– Что мне сделать, чтобы ты убралась из Вэлеи?
– Положить меня в сундук и повесить табличку «Опасно: злой некромаг», – я с силой оттолкнула его, поднялась с кровати и оказалась с ним лицом к лицу. Точнее, лицом к груди, но это к делу не относится. – Я останусь в Ольвиже, граф. Попытаетесь мне мешать – получите скандал, от которого уже не отмоетесь. Герцог де ла Мер будет счастлив узнать, как рьяно вы выгоняете меня домой. Кем будете прикрываться тогда?
– Мешать чему, Тереза? – Анри прищурился, рассматривая меня так, словно видел впервые.
Демоны! И почему изо всех слов он прицепился именно к этому?
Я прикусила язык и отошла к окну.
За огромной стеклянной аркой, обрамленной двойными портьерами: передними – карминовыми и дальними – цвета шоколада с молоком, раскинулся Ольвиж, затянутый в фиолетовую дымку поздних сумерек. Я смотрела на текущий по улице людской поток, а думала почему-то о платье, которое лежало в неразобранном сундуке. Может, потому, что по цвету оно было близко к портьерам, а может, потому, что могло понравиться Анри… Тому Анри, которого не существует. По ощущениям в голове остановился бродячий цирк – звон, хихиканье и опилки. Действительно, что, кроме опилок, может быть в моей голове, если я сболтнула такое? Жаль, через ту пирамидку нельзя передавать происходящее в реальном времени. Хотела бы я сейчас посмотреть на лицо лорда Фрая!
– Мешать мне жить, как того хочу я.
Анри отражался в окне, а за его спиной – и вся спальня. Массивные абажуры на прикроватных тумбочках. Комод с декоративными бронзовыми статуэтками и тарелками. Панно с изображением дворца Альдеанн – летней резиденции вэлейского короля. Подвязанный балдахин над кроватью. Подушки и с некоторых пор слишком большое для меня одной ложе.
Я сложила руки на груди, повернулась.
– Не мешайте мне, граф. А я не стану мешать вам.
Анри повторил мой жест, взглядом впился в лицо.