Заключим пари
Шрифт:
— Привет!
— Никто не ответил. Билл, арендующий это помещение, обычно любил с ней пофлиртовать, но сейчас лишь коротко взглянул на нее и снова занялся своими «хот-догами». Немолодая женщина, рядом с которой встала Джулия, невольно покрепче прижала к себе свою сумку.
«По крайней мере, он меня не вышвырнул немедленно», — в приливе черного юмора подумала Джулия. Но понемногу она начинала злиться. Что позволяют себе эти люди? В конце концов, даже в качестве бродяги она остается человеком и имеет право на то, чтобы с ней как с человеком и обращались. Она подошла к стойке и протянула пятидолларовую купюру.
— Мне «хот-дог» и сандвич с тунцом, Билл. И
* * *
— А потом? — Паола Рамирес не могла удержаться от смеха, восхищенно разглядывая Джулию.
— Ну, Билл ошарашенно посмотрел на меня, исследовал мою банкноту, словно опасался, что я пытаюсь ему подсунуть итальянские лиры, и потом он меня наконец узнал.
— Так. И что он сказал?
Джулия пожала плечами:
— Много он никогда не говорит, ты же его знаешь. Но он мне вдруг приветливо улыбнулся, и даже пожилая леди рядом со мной расслабилась и поставила свою сумочку на скамейку рядом с собой. — Она засмеялась. — Но глаз все равно с нее не спускала.
Паола сделала успокаивающий жест.
— А иначе в этом районе и нельзя, если хочешь ее сохранить.
— Что за чушь! — взвилась Джулия. — Как будто любой уличный музыкант — преступник!
Паола ухмыльнулась:
— Смотри-ка, наш цыпленок ударился в политику. — Она вдруг посерьезнела. — Радуйся, что ты хотя бы белая, иначе полицейский не стал бы с тобой долго беседовать, а немедленно бы арестовал за злоупотребление алкоголем, даже не интересуясь содержимым бутылки.
— Вполне возможно, но его вытянувшееся лицо с лихвой оплатило испытанный мною страх. — Джулия хотела продолжить, но ее прервал громкий голос.
— Черт побери, Рамирес, что это значит? Заведение полно народу, клиенты ждут, а вы не нашли ничего лучшего, чем трепаться с какой-то нищенкой? Принимайтесь за работу, и немедленно! А вы, леди, пожалуйте на выход! Здесь не подают, понятно?
Джулия подняла глаза на Роберта Дженкинса. Она часто бывала здесь с друзьями из театра, и толстый, всегда добродушный хозяин «Славного Роберта» нередко подсаживался к ним и даже после закрытия ресторана еще долго болтал с ними обо всем на свете.
«Что ж, в любом случае, больше я здесь ужинать не буду», — поклялась Джулия. Ей совсем не понравилось, как Роберт повел себя по отношению к Паоле и мнимой бродяжке.
— Встретимся после твоей смены в «Артистическом кафе», — быстро сказала она Паоле, которая согласно кивнула.
Кафе тоже было излюбленным местом встреч молодых актеров и находилось в нескольких минутах хода от ресторана Дженкинса. Она встала и прошла мимо Роберта к двери. Он сильно преувеличивал. Из двадцати столиков ресторана только четыре или пять была заняты. Но, очевидно, Роберт Дженкинс не терпел, чтобы его служащие вели частные беседы, и уж тем более с такой «опустившейся» личностью. От двери она еще разок подмигнула Паоле и вышла на улицу.
До сих пор их план срабатывал как надо. Джулия замечала, что все лучше понимает, как чувствует себя женщина, живущая на обочине общества. «Но теперь предстоит кое-что посерьезнее», — вспомнила она. Ей нужно справиться с двумя важными задачами. Найти мужчину и сделать так, чтобы он как можно сильнее ею увлекся. И попытаться совершить небольшую кражу. И то, и другое тяжко и противно, но чего не сделаешь ради высокой цели служения искусству.
Она решила поехать по направлению к Пятой авеню. Там Джулия хорошо ориентировалась, и, вероятно, в одном из дорогих универмагов она найдет что-то, что можно... «Что это со мной?» — одернула
Поняв это, она озадаченно усмехнулась и отошла от края тротуара. На какой-то миг Джулия забыла, что выглядит сейчас совсем не как богатая мисс Митчел, наследница миллионного состояния, а как бездомная, которая может иметь все, что угодно, кроме денег.
Человека встречают по одежке! Трудно поверить, но это истинная правда! Она повернулась и направилась к станции метро. Проходя мимо зеркала, вмонтированного в стену рядом с одним из магазинов, она непроизвольно вздрогнула. Не стоит обижаться на людей за то, что они от нее шарахаются. «Ты действительно выглядишь оборванкой», — подумала она. Паола знает свое дело. Она дошла до метро и спустилась по лестнице. Джулия не ездила на метро с тех пор, как обзавелась собственной машиной, но сегодня она оставила ее в подземном гараже. Никто бы не поверил, что она нищая бродяга, окажись она за рулем «порше-кабрио». «Наверное, меня бы тут же арестовали за угон автомобиля», — она с усмешкой представила себе эту сцену и вместе с толпой устремилась на платформу.
Когда Глен вышел из такси на Пятой авеню, настроение у него было препаршивое. Он взглянул на фасад роскошного универмага «Сакс» — Пятая авеню — и вздохнул. Мало того, что декан Форбс вызвал его сегодня утром в свой кабинет и ярко продемонстрировал, как он и весь преподавательский состав Нью-Йоркского университета восприняли тот факт, что Глен позволил себе оскорбить Брайена О'Брайена. Но это было еще не все. Декан недвусмысленно заявил, что Глен обязан нести ответственность за подобное поведение.
— Дерьмо! — пробормотал Глен, направляясь ко входу в шикарный магазин. — Нести ответственность, ха-ха! Еще чего не хватало! — Мимо портье в униформе он вошел внутрь универмага. Форбс имел в виду, что теперь Глен должен придумать, как расхлебать кашу, которую он заварил, вступив в спор с О'Брайеном. «А это означает, — сказал себе Глен, — что я должен пойти на абсурдное условие О'Брайена». Условие, при котором О'Брайен обещал сделать благотворительный взнос, было простым. Глен должен доказать ему верность своего тезиса. Доказать, что именно влияние окружающей среды делает или не делает человека полезным членом общества. И что он, Глен, при определенных предпосылках может превратить бездельника в творца.
При этом О'Брайен ждал от Глена отнюдь не научного трактата. О нет, ему нужно было другое доказательство. «Живое», как он выразился. При этом он держался настолько самоуверенно, что отрезал Глену возможность отреагировать иначе, чем холодно и высокомерно заявить, что это для него не проблема.
После разговора с Форбсом Глен позвонил в бюро О'Брайена и попытался уговорить миллионера пойти на уступки. Но в результате чуть было вновь не сцепился с биржевым маклером, так как О'Брайен снисходительно поинтересовался, не в том ли дело, что Глен сам настолько мало верит в собственную теорию, что готов сдаться, даже не предприняв ни единой попытки. Такому человеку он, О'Брайен, со всей определенностью не доверил бы распоряжаться миллионом.