Закодированный
Шрифт:
Гоша рад стараться: выстрогал хороший столб, а с прежним поступил глупо – взял и выдернул, ничем не подперев крышу. Она и завалилась, помяв и без того мятый «москвич».
В общем, один урон от него.
Вечером Татьяна с подругой Лидией смотрели по телевизору передачу «Жди меня». Гоша и Толик в соседней комнате поочередно читали вслух книгу.
– «Золотой ключик», что ли, читают? – прислушалась Лидия.
А передача уже заканчивалась. О Гоше не объявили, фотографии не показали.
– Чего ты хочешь? – спросила Лидия. – Представляешь, сколько им писем поступает? У нас полстраны в пропаже. Хоть бы мумий
– Опомнись, ты что? – удивилась Татьяна такому пожеланию.
– А чего? У Даши Пузыревой вот пропал муж. Подозрение на убийство, но не доказано, трупа нет. Она подала заявление на потерю кормильца при грудном ребенке. И что вышло? Поскольку он был служащий с твердой зарплатой, стали выплачивать половину! А там половина больше, чем у моего целая! – Лидия лирично, как всегда, вздохнула. – Ты представь: мужняя зарплата есть, а мужа нету! Сказка! У Дашки теперь друг завелся, молодой, красивый. Говорит – давай поженимся. А она: я что, дура, у меня сразу пособие отнимут!… Я бы тоже себе кого-нибудь завела… В смысле – постоянно.
Лидия в очередной раз вздохнула, глянула на Гошу через открытую дверь и спросила:
– Хоть что-то у него проявилось?
– Да ничего. Вот, бумажка какая-то, – показала Татьяна клочок.
Лидия взяла, приблизила к глазам:
– Нев Йорк, – прочитала она. – Нев Йорк – Москов. Нью-Йорк – Москва, значит. Посадочный талон от билета, я помню, летала лет семь назад с одним мужчиной, – и она опять вздохнула, вспомнив этого мужчину. – К заграничному морю летали… Значит, непростой человек твой Гоша. Может, он пропавший миллионер, а?
– Кто его знает… – неопределенно сказала Татьяна.
– И не пьет?
– Нет.
– И не курит?
– Не курит.
– От одного этого – какая экономия! – покачала головой Лидия.
И засобиралась домой.
Когда она пришла, муж ее, Петр, уже спал.
Он и впрямь был похож на мумию: очень худой, кожа смуглая, глаза ввалились. Работал он на небольшом нефтехимическом производстве по переработке отходов жидкого топлива обратно в топливо. Работа ему не нравилась. Зарплата тоже не нравилась. И коллектив не нравился: никакой дружбы, все люди временные. Ему, если говорить глобально, не нравился город Чихов и даже вся страна Россия. Вот уже который год он мечтает поехать на остров Шпицберген, добывать там нефть и получать четыре тысячи долларов в месяц, как получает один родственник из города Орла, но чтобы начать оформляться, надо получить справку о здоровье, а здоровье у Петра сильно подорвано алкоголем. Конечно, можно не пить месяц или два, но Петр опасался, что от резкой перемены образа жизни он станет совсем больным.
Лидия, взяв брюки мужа со спинки стула, чтобы прибрать их, вдруг замахнулась на Петра, будто желая ударить. Тот открыл глаза.
– Лида… Привет… Ты чего?
– Мух отгоняю. Спи, мумий!
На следующее утро Татьяна дала Гоше поручение: отвезти в будку, где продавали сжиженный газ, пустой баллон и купить полный с вычетом суммы за сданный.
– Все понятно? – спрашивала.
– Все.
И Гоша повез баллон на тележке.
Справился хорошо: сдал пустой баллон, купил новый с вычетом суммы за пустой.
А на обратном пути встретился с Лидией.
– Все-таки
– Бассейн – это хорошо, – сказал Гоша.
– Что, был бассейн? Личный, да? Ну точно, миллионер! – Лидия в этом уже ничуть не сомневалась, поскольку ей этого очень хотелось. И она сказала с приятной улыбкой:
– Георгий, а может, вы не туда попали? Может, у вас была другая женщина? Может, у вас были отношения? Вы допускаете?
– Не знаю…
– А у меня вон там дом, – показала Лидия на панельную пятиэтажку, крыша которой виднелась за высокими тополями. – То есть квартира в этом доме. Воздух тоже свежий, как тут, а условия городские. Зайдете посмотреть?
– Мне нужно газ отвезти.
– И отвезите, я не против. Не с газом же, в самом деле!
Татьяна, вернувшись домой, обнаружила у крыльца тележку и баллон.
А Гоши не было. Ни в доме. Ни в саду.
Она вышла на улицу, озиралась.
Через забор из своего сада ее окликнула Эмма Петровна Обходимова:
– Своего ищешь, Таня?
– Какого своего? Нет у меня никакого своего, Эмма Петровна!
– Ну, чужого, – исправилась Обходимова. – Чужой с твоей подругой ушел. С Лидой.
– Куда? Зачем?
– К ее дому пошли. А зачем – откуда ж я знаю? Мне это даже и неинтересно.
Лидия ввела Гошу в свою квартиру и широко повела рукой:
– Вот мои апартаменты. Ой.
Это она стукнулась рукой о косяк своих апартаментов.
Посмотрев на Гошу загадочным, как бы слегка захмелевшим вдруг взглядом (блажен мужчина, видевший такие взгляды), она спросила, понизив голос:
– Вам не кажется, что вы здесь уже были?
– Нет. Я здесь не был, – ответил Гоша.
– Точно помните? Это, значит, зал. Это кухня. Там ничего интересного. А тут спальня. Вы загляните, загляните.
Гоша заглянул. Увидел, что почти все пространство спальни занимала кровать.
– У вас-то, наверно, кровать – как аэродром. Вы вспоминайте, вспоминайте. Не помните? Ну, может, и не надо. Когда вспомнится, тогда и вспомнится. Была одна жизнь – будет другая. Может, даже еще интересней. Только когда вспомните, вы не забудьте, кто вам помог! – ласково внушала Лидия. И продолжила: – Мне говорили: Лида, зачем ты в такую маленькую квартиру такую большую кровать купила? Необразованные люди! Человек в кровати третью часть жизни проводит! Я по телевизору передачу видела, там врач так и сказал: главное место в вашей квартире не кухня и не гостиная, а спальня! Качество сна определяет качество жизни! Это если только сон иметь в виду! Вы попробуйте, попробуйте!
Гоша сел.
– Удобно?
– Да.
– А если лечь – еще удобней.
Гоша послушно лег, вытянулся.
– Я шторы закрою, а то вам свет мешает, – озаботилась Лидия и задернула тяжелые, плотные шторы. – Это тоже важно. Чтобы темно и тихо. А у нас двое детей, две девочки, они сейчас в деревне у бабушки. Обычно же невозможно: спать их не уложишь, все время заходят – или кушать захотят, или пить на ночь глядя, а когда уложишь, уже ни до чего, понимаете?
Гоша кивнул, хотя и не совсем понимал.