Заколдованная палата
Шрифт:
— Не с животным, а с животноводческим, — поправила ее Марксида.
— Ну, пусть будет с животноводческим, все равно провалилась. И все большие ребята над тобой смеются.
Ляля старательно оттирала следы чернильной пятерни на своей розовой физиономии.
— Попробуй кислотой, — посоветовала Марксида.
— Скажешь еще! У меня кожа нежная.
— Она у тебя толстая, как у носорога…
— Да как ты смеешь?! — возмутилась Ляля. — Ты просто злишься, что Митя за мной бегает,
Марксида вспыхнула.
— Я? Завидую тебе? Может быть, скажешь, что я мечтаю получить такую же пощечину, какую тебе вчера при всех закатил Митя? И за дело!..
Ляля разозлилась.
— Свинопас несчастный! Я ему за эту пощечину отомщу!..
Все ребята сидели за столом. Последней к завтраку явилась Ляля.
Как было принято в санатории, опоздавшую встретили насмешливыми хлопками. Ляля не смутилась, подойдя к своему столу, она не села на свое место, а громко обратилась к воспитательнице:
— Светлана Ивановна! Переведите, пожалуйста, меня за стол к Фредику.
Фредик поперхнулся от неожиданности.
— Я не хочу сидеть здесь!
— Почему? — удивилась Светлана Ивановна.
— Не хочу сидеть рядом со свинарем, от него пахнет свиньями.
В столовой стало тихо, очень тихо. Марксида побледнела. А Митя покраснел до слез.
— Сейчас же извинись перед Митей за бестактность и садись на свое место, — сурово сказала Ляле Светлана Ивановна.
Капризно надув губки, Ляля села.
Митя, молча, не глядя на нее, выбрался из-за стола и вышел из столовой.
— Я не желаю тебе подавать принципиально! — дежурная по столовой Тома из-под самого носа Ляли взяла тарелку с супом и отнесла ее обратно в раздаточную.
— Подумаешь! Сама возьму!
Ляля, вскинув голову, отправилась за супом сама.
— Вся наша десятая палата не будет с тобой разговаривать до тех пор, пока ты не извинишься перед Митей, — заикаясь от волнения, сказала Ляле всегда тихая и деликатная Рая.
— И не подумаю. Отстаньте! Вот привязались!
— Ляля! После обеда зайдешь в кабинет к Надежде Сергеевне, я там буду тебя ждать, — сказала Светлана Ивановна.
— Мораль будет читать, — захохотал было Фредик, но Марксида так посмотрела на него, что Фредик умолк.
— Светлана Ивановна! Мы должны поступок Ляли обсудить и на общем собрании, — дрожа от гнева, говорила возмущенная Марксида.
— Правильно. После полдника собери ребят…
Через несколько минут Ляля растрепанная, красная, в слезах, выскочила из кабинета главврача.
— Ребята! С Ляльки «стружку снимали!» — оповестил всех мальчишек Леня. — А мы ее еще на собрании малость проработаем.
Собрание было очень
— Как тебе не стыдно так обидеть человека? — возмущались девочки.
— Ветчину с горошком любишь? — кричали мальчишки.
— Сегодня за завтраком съела свиную отбивную и еще просила?
— А кто пасет ветчину с горошком? — спрашивал Леня, — Эх ты…
— А он меня по щеке ударил, это ничего? — защищалась Ляля.
— А за что?
Она прикусила язычок.
— Сейчас же извинись перед Митей! — потребовала Марксида.
— Не извинюсь! Стану я унижаться перед каким-то деревенским мальчишкой, свинарем несчастным.
— Сама ты несчастная… Свинарей сам Никита Сергеевич в Кремле принимает! Может Митя тоже в Кремль поедет!..
Ляля не сдавалась.
Собрание ребят постановило: вынести Ляле порицание и сообщить об этом в школу и пионерскую организацию.
— С песочком тебя протерли, — злорадствовал Леня.
Убежав из пионерской, Ляля кинулась к дежурной сестре.
— Мне плохо… дайте брома или валерьянки… скорей…
Подоспела Минна Эриковна.
— Что с тобой, деточка? Кто тебя так обидел? Что случилось?
Заломив руки, Ляля упала на диван.
— Нет, это возмутительно! Я не останусь в этом санатории ни одной минуты, я сейчас же уеду, дам маме телеграмму и уеду… Терпеть такие неприятности из-за этого свинаря!
— Пожалуйста, уезжай, здесь никого насильно не держат, — раздался ровный голос Надежды Сергеевны. — Светлана Ивановна! Помогите Ляле отправить телеграмму.
Лялю обескуражила легкость, с какой ей разрешили отъезд. Она ждала, что ее будут уговаривать, просить, молить. Но отступать было неудобно и она принялась составлять телеграмму. Пальцы Ляли были измазаны чернилами. Бумага в кляксах. Почти целая тетрадь — изорвана на черновики. Наконец, телеграмма была составлена.
«Мама, срочно, даже сверхсрочно, приезжай за мной. Увези меня в Карловы Вары, мне здесь не нравится.
Целую. Ляля».
Вечером, во время обхода санитарной комиссии, Леня вдруг обратился к дежурной сестре:
— Дайте мне, пожалуйста, брома или валерьянки…
— Что с тобой? — встревожилась сестра.
— Мне плохо…
Леня упал на кровать и закричал во весь голос, подражая Ляле.
— Увезите меня в Карловы Вары! Мне здесь не нравится!
Ребята покатились со смеху. Засмеялся и Митя.
Через день пришла телеграмма от Лялиной мамы:
«Сиди не рыпайся, подробности письмом».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ