Заколдованная рубашка
Шрифт:
Лючия опустила карандаш.
– А вы окончательно уверены в победе?
– посмела она спросить.
– Ведь у бурбонцев арсенал, девять фрегатов, артиллерия. Сам Ланца еще здесь, он еще сидит в королевском дворце.
– Ланца недолго там просидит, - сказал Гарибальди.
– Народ выкинет его оттуда.
Гарибальди оказался прав: королевский командующий генерал Ланца, у которого были корабли, арсенал, артиллерия, солдаты, так растерялся из-за неожиданного поражения, что даже и не думал выбивать гарибальдийцев из Палермо.
В самом городе отдельные кучки бурбонских солдат еще схватывались с гарибальдийцами, но главные районы и здания были уже в руках волонтеров.
Выстрелы мешались с песнями, смех - с криками боли и страха. Все было так же, как во всех освобожденных от тирании городах. Вдруг кто-то крикнул, что в форту Кастелламаре заперты лучшие люди Сицилии, что там уже давно томятся патриоты, которых арестовали Сальцано и Манискалько.
– В форт! Освободим патриотов!
– загорелись гарибальдийцы.
Несколько человек сразу устремились к форту. По дороге к ним присоединялись еще и еще люди - всем хотелось принять участие в благородном деле. У форта Кастелламаре собралась огромная толпа.
– Свободу патриотам! Долой замки и решетки! Долой навсегда Бурбонов!
– кричали осаждающие.
Перепуганный гарнизон отступил. Гарибальдийцы и их добровольные помощники принялись таранить какой-то железной кувалдой ворота форта, сбивать ружейными прикладами замки. Но ворота были крепостные - железные, непробойные, в железных же шипах. По ним били, а они отзывались только глухим звоном и никак не поддавались. Чем труднее было их пробить или сорвать с петель, тем все больше входил в азарт собравшийся народ.
– Потерпите, братья! Скоро вы будете на свободе, друзья! Мы пришли вас освободить! Свобода! Свобода!
– кричали из толпы, как будто узники сквозь стены могли услышать эти ободряющие, дружеские голоса.
Вдруг послышались выстрелы, и два или три человека, возившиеся с замками, упали. Из-за угла форта появились бурбонские солдаты, которых вел статный офицер с красивым и характерным лицом. В левой руке офицер держал револьвер и беспрерывно стрелял в толпу у тюрьмы, выбирая гарибальдийцев, заметных по своим красным рубашкам.
– Вперед! Разогнать этот сброд!
– скомандовал он.
Солдаты бросились на атакующих. Завязался бой. Кое-кто из жителей, не выдержав схватки, побежал. Между тем одному из гарибальдийцев удалось пробить замок на воротах, и они вдруг распахнулись. Атакующие и бурбонцы хлынули во двор форта. Одни старались пробиться внутрь здания, к камерам, чтобы выпустить заключенных, другие - помешать в этом деле. Бурбонский офицер продолжал стрелять, по-прежнему выбирая свои жертвы среди красных рубашек.
Но вот атакующие пробились внутрь казематов. Схватка докатилась до узких каменных
– Бей бурбонцев! Долой тиранов!
– Скорее сбейте замки, мы будем сражаться вместе с вами!
– Долой Франциска!
– Да здравствует Гарибальди, наш освободитель!
В то время, как в Кастелламаре шел бой, на другом конце Палермо, в здание суда, где обосновался штаб Гарибальди, вбежал задыхающийся, растрепанный мальчуган с лохматой собакой на ремне.
– Генерал Галубардо здесь?
– еле дыша от быстрого бега, обратился он к часовому.
Тот подозрительно на него покосился:
– А тебе он зачем?
– Нужен, - кратко отвечал мальчуган.
– Ну, так здесь он? Да говори скорей, а то время идет!
– А тебе что, очень некогда, полента подгорит?
– насмешливо справился часовой.
– О, мул несчастный!
– с сердцем выговорил мальчуган и вдруг молнией, как ящерица, проскользнул у часового под рукой и кинулся вместе со своей собакой к лестнице.
– Стой! Стрелять буду!
– завопил часовой.
– Стреляй!
– сердито отозвался мальчишка.
– Стреляй, Марио, если ты так глуп, что не узнаешь своих!
– И с этими словами мальчишка и собака исчезли за поворотом лестницы.
Часовой Марио растерянно глядел наверх.
– Гм, видать, парень правду сказал... Кажется, и впрямь я видел его где-то. Никак, у Вито, а может, и в Парко. И собаку его видел, клянусь святым Джузеппе! Но куда это его несет? И зачем ему так срочно понадобился генерал?
А мальчишка уже бежал по верхней галерее суда, понукая собаку:
– Ищи, Ирсуто, ищи, миленький! Генерала ищи, понимаешь? Генерала Галубардо. Скорее, скорее, Ирсуто!
Ирсуто, словно понимая волнение хозяина, яростно тянул его в глубь коридора. Но вот пес остановился у закрытой двери, оглянулся на Луку и засопел.
– Здесь? Галубардо здесь?
– Лука перевел дыхание и осторожно постучал.
– Войдите!
– отозвался женский голос.
– Ох, Ирсуто, ты ошибся!
– с упреком сказал Лука, но все-таки толкнул дверь. Ирсуто бросился в комнату, увлекая за собой мальчика.
Одним прыжком Лохматый перемахнул комнату и облапил юношу, сидевшего у стола спиной к двери. От неожиданности тот выронил бутылку чернил, которую держал в руках, и грязно-белая шерсть Ирсуто вмиг окрасилась в великолепный черный цвет. Однако ни Ирсуто, ни юношу это не остановило, и на глазах пораженного Луки они продолжали жарко обниматься.
– Ирсуто, собачка, как я рада! Лука, как хорошо, что ты здесь! А я уже так тревожилась!
– лепетал юноша, уже вымазанный с ног до головы чернилами не меньше, чем Лохматый.