Заколдованная
Шрифт:
Чуть улыбнувшись, Эмбер покачала головой.
— Я никогда не держала в руках палаша. Они мне кажутся такими большими и громоздкими.
— Феям и не полагается размахивать мечами. У них есть другое оружие.
— Но я же не фея.
— Так я тебе и поверил!
Дункан с улыбкой провел рукой по всей длине распущенных волос Эмбер.
— Как странно думать, что ты принадлежишь мне, а я тебе, — пробормотал он.
Эмбер не стала говорить Дункану, что он неправильно ее понял, потому что теперь в его прикосновении ощущалось что-то новое, чего не было раньше. Что-то,
— Только если ты этого хочешь, — прошептала она.
— Я не могу поверить, что забыл бы такое волшебное, прекрасное создание, как ты.
— Все потому, что я не красива, — возразила она.
— Для меня ты так же прекрасна, как рассветная заря после долгой зимней ночи.
Неподдельная искренность, звучавшая в голосе и светившаяся в глазах Дункана, ощущалась ею и через его прикосновение. Его слова не были комплиментами, которые говорят из учтивости. Он говорил то, что было для него просто истиной.
Эмбер вздрогнула, когда Дункан большим пальцем очертил изгиб ее приоткрытых губ. Он это почувствовал и улыбнулся, несмотря на головную боль, вернувшуюся к нему, когда возобновились толчки пульсирующей в жилах крови. Эта улыбка была откровенно торжествующей улыбкой мужчины, как если бы он получил ответ на вопрос, который ему не хотелось облекать в слова.
Другая рука Дункана скользнула глубоко в волосы Эмбер, одновременно и лаская, и сковывая ее. От этого прикосновения тело ее пронизывали до сих пор не изведанные ею ощущения Не успела она дать им названия, как оказалась распростертой у него на груди; его губы прильнули к ее губам, а язык проник к ней в рот.
Удивление пересилило все другие обуревавшие Эмбер чувства. Инстинктивно она стала вырываться из крепких объятий Дункана.
Сначала его руки сжали ее сильнее. Потом, медленно и неохотно, он немного ослабил хватку — так, чтобы можно было говорить.
— Ты сказала, что принадлежишь мне.
— Я сказала, что мы соединены.
— Ну да, милая. Как раз это и было у меня на уме.
— Я хотела сказать… то есть…
— Что ты хотела сказать?
Прежде чем она успела ответить, на поляну, где стояла хижина, с лаем и завываниями ворвалась свора охотничьих собак. Эмбер поняла, даже не глядя в окно: это Эрик явился взглянуть на незнакомца, оставленного ее заботам.
Эрик придет в ярость, когда узнает, что она ослушалась его и развязала этого человека без имени.
Глава 3
Дункан резко сел в постели и тут же застонал от резкой боли в голове, где-то позади глаз.
— Ложись, ложись, — быстро сказала Эмбер. — Это всего лишь Эрик.
Глаза Дункана сузились, но он повиновался, уступая давлению ее рук на свои плечи.
Возмущенное кудахтанье и писк, доносившиеся со двора, дали знать о том, что собаки Эрика обнаружили кур. Когда Эмбер открыла входную дверь, выжлятник как раз затрубил в рог, скликая гончих.
Самая молодая в своре собака не послушалась приказа. Этот собачий недоросль только что обнаружил старого гуся. Посчитав его легкой добычей, пес
Пес не остановился.
— Эрик, — крикнула Эмбер, — позови его!
— Ничего, это будет ему на пользу. — Но…
Поджарый, жесткошерстный гончак бросился в атаку. Правое крыло гусака опустилось одним неуловимым движением, и гончак покатился по земле. Завизжав от Удивления и боли, пес с трудом поднялся на ноги и, поджав хвост, помчался обратно к своре.
Эрик так расхохотался, что его смех встревожил сокола, сидевшего на луке седла. Серебряные колокольца на свисающих концах пут звякнули, выдавая беспокойство птицы. Сокол раскрыл свои узкие, изящные крылья и резко, пронзительно крикнул.
Ответный свист Эрика был таким же высоким и резким, как и соколиный крик. Птица повела головой и еще раз крикнула. И этот крик в ответ на свист Эрика был уже не таким, как первый.
Сокол сложил крылья и успокоился.
Охотившиеся вместе с Эриком оруженосцы и рыцари обменялись быстрыми взглядами. Его необыкновенное умение обращаться с дикими созданиями вызывало много досужих разговоров. Хотя в лицо никто не называл Эрика колдуном, но его люди перешептывались об этом.
— Сиди спокойно, моя красавица, — тихонько сказал Эрик.
Он погладил птицу голой рукой. На другой руке у него была толстая кожаная перчатка, защищавшая руку, когда сокол сидел у него на запястье.
— Робби, — позвал Эрик выжлятника. — Уведи собак и моих людей подальше в лес. Вы нарушаете покой Эмбер.
Эмбер уже открыла рот, собираясь сказать, что это не так. Но взгляд, брошенный на нее Эриком, заставил ее промолчать. Она молча ждала, пока вся беспорядочная и шумная толпа собак, лошадей и людей не скрылась за деревьями.
— Как поживает незнакомец? — резко спросил Эрик.
— Лучше, чем твой гончий.
— Может быть, в следующий раз Трабл прибежит сразу, как только Робби затрубит в рог.
— Сомневаюсь. У подростков мужского пола много страсти и мало мозгов.
— Я бы обиделся, не будь я давно взрослым, — сказал Эрик.
Эмбер округлила глаза.
— Правда? И с каких же пор ты взрослый, мой господин?
Улыбка мелькнула и угасла на красивом лице Эрика.Он молча ждал, когда Эмбер заговорит о том взрослом мужчине, который лежит у нее в хижине.
— Он проснулся, — сказала она.
Правая рука Эрика легла на рукоять меча, с которым он никогда не расставался.
— Как его зовут? — спросил он.
— Он не помнит.
— Что такое?
— Он не помнит никаких имен из прошлой жизни, даже своего собственного.
— Он просто хитрый, как лис, — возразил Эрик. — Знает, что попал в руки к врагу, вот и…
— Нет, — перебила Эмбер. — Он не знает даже, норманн он или сакс, крепостной или лорд.
— Что же, он околдован?
Эмбер покачала головой. Внезапное ощущение веса и блеска рассыпавшихся по плечам волос напомнило ей, что она еще не прибрала их как следует. Нетерпеливо тряхнув головой, она убрала волосы под капюшон своего плаща.