Заколдованное колье
Шрифт:
Старый ювелир медленно сползал с кресла, лицо его было белым, как бумага, он хватал ртом воздух и безуспешно пытался что-то сказать. Глаза его были прикованы к Лолиной сумочке.
– Ой, что с вами? – вскрикнула Лола, всерьез перепугавшись. – Вам плохо?
Если бы ее сейчас видел и особенно слышал Леня – он непременно сказал бы, что она снова играет пародийную блондинку и здорово переигрывает.
Ее вопрос, обращенный к старому ювелиру, был сродни идиотскому вопросу, который обычно задает герой американского боевика человеку,
Впрочем, Лола сама моментально поняла неуместность этого вопроса, попыталась поддержать сползающего на пол старика, вытряхнула из его коробочки еще одну таблетку и сунула ему под язык.
Это не помогало, и тогда она бросилась к двери, распахнула ее и истошно закричала:
– Помогите! Ему плохо!
В кабинет тут же вбежал давешний лысый продавец. Он бросился на помощь своему боссу и замахал на Лолу:
– Уйдите! Уйдите немедленно со своей собакой! Я же говорил вам, что к нему нельзя с собаками!
На этот раз Лола не стала спорить, не стала уверять продавца, что Пу И вовсе не собака, а ангел во плоти или лауреат Нобелевской премии мира, а быстренько ретировалась, пока их присутствие не привело к преждевременной кончине бедного старика.
Дома она подробно отчиталась перед Леней о результатах своего похода.
– А потом Пу И снова залаял, старику стало совсем плохо, и я так ничего и не узнала! – закончила она свой отчет и сложила руки, как примерная ученица.
– Говорил я тебе – не бери с собой Пу И! – проговорил Леня недовольным, ворчливым голосом. – Но разве ты меня когда-нибудь слушаешь?
– Во-первых, я тебя всегда слушаю и повинуюсь, как раб лампы, – начала Лола. – Во-вторых, ты ничего подобного не говорил. И в-третьих, Пу И нужно хотя бы изредка выходить на люди, он очень скучает в четырех стенах…
– И в-четвертых, ты всегда должна оставить за собой последнее слово! – перебил ее Маркиз. – Во всяком случае, мы не узнали ничего нового и топчемся на прежнем месте! Нет, не зря говорят – если хочешь, чтобы дело было сделано, делай его сам!
– Ты слышал, Пу И, что говорит этот ужасный человек? – обратилась Лола к песику. – Никакой благодарности! Мы с тобой, как всегда, взяли на себя всю трудную и неблагодарную работу…
– И где результат? – прищурился Леня. – Если старикан и делал имитацию этого колье, у него теперь ничего не выяснить. Тебя, во всяком случае, в этот магазин больше не пустят!
Лола посмотрела на своего компаньона глазами, полными слез, губы ее задрожали.
О, по части слез, взглядов и улыбок Лола была непревзойденная мастерица! Как и в умении изображать обиду.
Лучше всего удавалась ей оскорбленная невинность – когда руки судорожно прижаты к груди, как будто от незаслуженной обиды захватило дыхание, и глаза широко распахнуты. И в них стоит такая боль, что человеку, заглянувшему в эти глаза даже случайно, хочется немедленно прижать хозяйку
Неплохо получалась у Лолы также бессильная злость – когда губы искусаны в кровь, и глаза опущены, и одна рука сжимает платочек, а другая теребит ворот блузки, потому что нечем дышать, и из груди рвется крик, который можно сдержать, только сильно сжав зубы.
Удавалась Лоле также откровенная ярость – когда глаза мечут молнии, и грудь вздымается, и волосы растрепаны, и сразу видно, что если бы был в руках у нее в данный момент кинжал, то вонзила бы она его немедля своему обидчику прямо в сердце.
Слов нет, все эти вещи Лоле удавались отменно. И хотя ее компаньон и боевой соратник прекрасно об этом знал, он все равно в который раз наступил на те же грабли.
Глядя на Лолу, такую бедную и несчастную, Леня почувствовал, как в сердце его скользнула жалость.
– Ну-ну, девочка, не надо так расстраиваться, – заворковал он.
– Да, а чего ты ругаешься… – протянула Лола сдавленным от слез голосом.
– Ну, я погорячился. Ты сделала все, что могла. Не твоя вина, что этот старикан боится собак, даже таких маленьких, как Пу И.
Пу И возмущенно тявкнул. Он хотел сказать, что, во-первых, он хоть и маленький, но все же настоящая собака, а во-вторых, он ничего, ну совершенно ничего тому человеку не сделал. Вот даже ничуточки. Подумаешь, взвизгнул, когда Лола задела его рукой…
– Пу И, не обижайся. – Леня тотчас подхватил песика на руки. – Ты тоже умница… Ладно, мои дорогие, если план В не удался, переходим к плану С.
– И что это за план? – Лола заинтересовалась и перестала изображать обиду.
– Придется перелопатить весь последний день покойного адвоката Мировольского на предмет того, где он мог пересечься с человеком, который подменил колье. Мы точно знаем, что в двенадцать часов он вышел от братьев Зеленых, выкупив колье из залога, и колье у него было самое настоящее, а в семь вечера он был в театре, и в кармане у него была имитация. Стало быть, в течение дня кто-то подменил колье, да так ловко, что Мировольский этого не заметил. Ладно, завтра с утра съезжу в ресторан, где Мировольский встречался с некоей дамой за ленчем, «Усадьба» называется…
Лола резко отвернулась, чтобы Маркиз не заметил настоящей обиды, сверкнувшей в ее глазах. Ленька ей не доверяет, раз не берет в ресторан, он решил все сделать сам…
На следующее утро Леня подъехал к ресторану «Усадьба».
В дверях ресторана стоял рослый усатый швейцар в ливрее, щедро расшитой золотыми шнурами и галунами, как парадный мундир верховного главнокомандующего какой-нибудь небольшой банановой республики. Впрочем, по его выправке и горделивой осанке можно было предположить, что в прошлой жизни он действительно был если не главнокомандующим, то по крайней мере командиром полка.