Заколдованный круг
Шрифт:
Он и от этого получал удовольствие. Он вообще от всего получал удовольствие. Во всем старался найти хорошую сторону.
Дон посмотрел на часы. Через двадцать минут у Тер заканчивается последняя лекция и они поедут домой — она подвезет его.
Подойдя к учебному корпусу, где томилась на занятиях его подруга, он уселся на крылечке.
…Они ехали по забитому машинами городу в ее открытом кремовом «бьюике».
Ехали невыносимо медленно, зажатые в уличном потоке. От запаха бензина и отработанных газов впору было задохнуться; от беспрестанного скрипа и лязга тормозов, включаемых и переключаемых скоростей,
Ох уж это движение! В этом городе!
Но Тер и Дон не очень досадовали. Чем дольше путь, тем больше у них времени побыть наедине друг с другом. Потому что в этом грохочущем, многолюдном и многомашинном потоке они были одни. Были лишь вдвоем. Они никого не замечали, их никто не интересовал.
У них были дела поважней: обсуждали, как провести следующее воскресенье, прошлое им не удалось побыть вместе.
— Давай просидим весь день у меня. Никого не позовем. Запремся и перепишем, наконец, эти пленки, что дал Луиджи. Он уже требует их назад, — предлагала Тер.
— А я думаю, не сходить ли в зоопарк? Я не был там сто лет.
— Да ты что, Дон? Тебе ведь не пять лет. Чего это ты вдруг?
— Так, — мечтательно рассуждал Дон, — захотелось. Медведи, слоны, жирафы… гуляют там. Им кажется, что они на свободе, они небось уже забыли свои джунгли да саванны. А они в клетке. Как ты думаешь, Тер, мы, например, — мы на свободе или тоже в клетке, только не замечаем этого? Тебе иногда не кажется, что мы живем в большой клетке? Ходим, спим, играем в баскетбол. Но все в пределах, в рамках. Как захотим куда-нибудь повыше, подальше, так стоп, прутья перед носом! Не кажется?
— Нет. — Тер неторопливо поглаживала руль. — Что нас ограничивает? Хотим поехать в другой город, даже в другую страну — пожалуйста. В театр, в кино, мюзик-холл, зоопарк твой — пожалуйста. Кого хотим, того любим; чем хотим, тем и занимаемся. Где ж твои прутья?
— Да нет, — Дон вздохнул (как объяснить ей?), — у каждого свои прутья. Я вот не могу поехать, например, на Гавайские острова — денег нет. Это для меня прутья. Ты же, если хочешь заниматься баскетболом, ничего у тебя не выйдет. Видишь, для тебя тоже прутья есть. Даже для твоего отца, хоть и богат он и власть имеет. Ему пятьдесят, и обратно в молодость он уже вернуться не может. Тоже, значит, прутья. Словом, у каждого свои…
— Перестань ты философствовать! — Тер досадливо поморщилась. — Откуда у тебя это взялось последнее время? Так что делаем в воскресенье? Сидим у меня?
— Давай у тебя. Если ничего лучше в голову не придет.
— Подумать только… — начала было возмущаться Тер, но в этот момент в потоке машин наметился просвет, и она стремглав направила «бьюик» в открывшуюся щель.
Тер рассказала Дону, что накануне в их доме были гости: Доначио, владелец спортивных «конюшен», и хозяин оружейных магазинов, отец застрелившегося Стена. Много выпили и много спорили.
— И как ты думаешь, о чем? — возмущалась Тер. — О том, чей бизнес лучше!
— В каком смысле? — наивно спросил Дон. — Чей, так сказать, благородней?
— Как же! — фыркнула Тер. — Чей выгодней. «Ваше оружие, — Доначио говорит, — скоро никто покупать не будет. У каждого и так в доме арсенал, в стране пятьдесят
А отец сидит слушает, он-то трезвый; смотрю, хитро подмигивает мне и спрашивает: «Как это делаете?» — «А очень просто. Велю всем какому-нибудь одному подыгрывать — и все! Да еще соперникам, чтоб под щит его пропускали, — вот вам и „звезда“». — «Хорошо, — это отец Стена, — это же липа, на обмане наживаетесь!» — «Лучше, — тот парирует, — чем на убийствах наживаться!»
Словом, переругались. Еле отец их примирил, — закончила Тер свой рассказ.
Когда машина остановилась у домика, где жил Дон, и он уже собрался вылезать, Тер вдруг спросила:
— А как Рив? Ты что-нибудь узнал?
— Нет, — растерянно ответил Дон. Настроение его сразу испортилось. Действительно, так ничего и не выяснил, а того опять на тренировке не было, и вообще неизвестно, где он.
— Что ж ты? А еще друг!
— Сегодня же позвоню, — засуетился Дон, — зайду к родителям, поговорю с ними. Ты права. Запустил я это дело.
— Ладно, если что-нибудь узнаешь — позвони. — Она наклонилась к нему и быстро поцеловала в щеку.
Дон смущенно огляделся (соседи все-таки вокруг), помахал рукой вслед отъезжающей машине и вошел в дом.
— Ну как, сынок? — Отец в синем фартуке с посудным. полотенцем и тарелкой в руках появился на пороге. — Что нового?
— Ничего, отец. Позанимался, потренировался хорошо — и все дела. Обыкновенный университетский день. Тер подвезла. Есть охота.
— Сейчас, сынок, сейчас. Пока помоешь руки, все будет готово, — раздался из кухни голос матери.
— Никуда сегодня не пойдешь? — опросил отец.
— Наверное, придется выйти, надо к Риву сбегать, пропал он куда-то, вообще что-то с ним неладно; болеет или с родителями поссорился. Никак не поймем. Хочу к нему домой зайти.
— Погоди, сынок, он сам придет к тебе…
— А вдруг не придет? Уж сколько дней его нет ни в университете, ни в спортзале…
— Ты не понял, сынок, он придет к тебе сегодня. Час назад звонил, просил передать, чтоб не уходил, чтоб дождался. Очень просил…
Глава VII
СТОИТ ЛИ ПОМОГАТЬ ЛЮДЯМ
Дон с нетерпением ждал Рива. Рив явился, когда уже стемнело.
Он был в теплом пальто, толстый шарф обматывал шею. На голове вязаная шапочка. Глаза лихорадочно блестели, под ними залегли темные тени. Всегда-то разболтанный, словно двигавшийся на шарнирах, он теперь и вовсе напоминал марионетку из кукольного театра.