Заколдованный участок
Шрифт:
Константин изложил:
– Липкин Константин Борисович...
Таким образом, следствие пошло по всей форме.
Следствие пошло по всей форме, но не только здесь велось расследование. Вадик тщательно осматривал место происшествия, желая блеснуть своими талантами и новыми знаниями. Сквозь лупу рассматривал следы, заглядывал в подпол. Вышел из дома, осмотрел крыльцо. Подошел к лестнице, ведущей на чердак. Полез по ступеням наверх. И, недолго побыв на чердаке, начал торопливо спускаться. В руках у него был прибор, похожий
– Вот она, современная техника! В доли секунды! Липкин Константин Борисович, уроженец села Анисовка, проходил по четырем мелким уголовным делам, общий срок отсидки двенадцать лет. Последние пятнадцать лет нигде не значится, считается пропавшим без вести.
– Разве в мирное время такое бывает? – удивился Ваучер.
– Сколько угодно!
А Савичев спросил:
– Кто тебе сказал, Ваучер, что у нас время мирное?
Тут появился Вадик. Он показал геодезистам прибор:
– Ваше?
– Курвиметр! – закричал Гена. – Откуда?
Акупация тут же сделала ему замечание:
– Потише выражайся, тут женщины!
А Вадик, улыбаясь, сообщил:
– Всё лежит в целости и сохранности на чердаке вашего дома.
– Хитро! – оценил Терепаев. – Украл и спрятал поблизости, чтобы потом взять!
Вадик склонился над ногами Михалыча.
– Разрешите полюбопытствовать?
– Чего еще?
– Присядьте.
Михалыч, что-то бормоча насчет молодых придурков, сел, Вадик осмотрел подошву его ботинка.
Андрей Ильич, помня случай с сапогами и мнимым кладом, заметил:
– Ты у нас, я смотрю, исключительно по обуви специалист!
Вадик не смутился:
– А я курсовую работу буду писать: значение отпечатков ног в раскрытии преступлений.
Закончив осмотр, он сказал Михалычу:
– Судя по всему, вы и перепрятали. Только зачем?
– Да ты... Ты что говоришь, щенок? – задохнулся Михалыч.
А Гена вдруг вскрикнул:
– Я понял! Михалыч, ты не сердись, но человека ведь обвинить могут! Понимаете, он рассказывал, что у него были случаи: ночью встанет, что-нибудь перепрячет, а потом не может найти. Ну, как лунатик. Я забыл про это, а сейчас вспомнил! Михалыч, ты же рассказывал – когда ты Нурекскую ГЭС проектировал...
– Ладно тебе, – отвернулся Михалыч. – Это никому неинтересно.
– Что, случаются такие фокусы? – спросил его Терепаев с интересом.
– Бывало. Но я-то за собой знаю, поэтому всё вокруг осмотрел... Зачем меня на чердак понесло?
Мария Антоновна, настрой которой изменился в считаные секунды, резко сказала:
– Пить меньше надо! Чуть человека из-за тебя не забрали!
– Заберем еще, Мария Антоновна, не беспокойтесь, – сказал ей Терепаев.
– Это на каком основании?
– На основании выяснения личности!
– А что ее выяснять? – не понимала Липкина. – Муж он мне. Ну, сидел, с кем не бывает. А пятнадцать лет, сами говорите, ни в чем не замешан! Вы людей спросите!
– Да наш он, я его сразу узнал! – закричал Микишин.
– А овец так стригет, как у нас никто никогда не стриг, – уверила Акупация.
– Милиция сроду невинных людей берет – для статистики! – обвинил Суриков.
Терепаев поднял на него предостерегающий
– Но-но, поосторожней, за такие слова...
Тут подошел Нестеров.
Подошел Нестеров. Он сам подошел, за ним никто не посылал. Да и с какой стати? Терепаев распорядился слишком абстрактно, Андрей Ильич никому указания не дал, кто ж потащится по своей охоте, когда тут так интересно?
Липкина обрадовалась появлению Нестерова.
– Александр Юрьевич, скажите им! Вы ведь сразу поняли, что он честный человек, правда?
Нестеров не припомнил, конечно, что он говорил это Липкиной. Но сумел быстро оценить ситуацию и догадался, каких слов ждет Мария Антоновна.
– Ну... В общем-то... Ну да.
– Вот! Это вам не кто-нибудь, это психотерапевт высокого класса говорит, он любого сразу видит – кто такой и что у него в голове! И вас в том числе, можете проверить! – сказала Липкина Терепаеву.
– Обойдусь. – Терепаев встретил Нестерова без неприязни, но и без лишней приветливости. – А вы, значит, здесь еще?
– Здесь. Грыжа не беспокоит?
– Да утихла в последнее время... Между прочим, если со мной по-человечески, то я тоже человек. Никого не трогаю. У меня, кстати, еще... Ну, я специально заеду, поговорим.
– Пожалуйста.
– Ну? Чего молчишь? – вполне миролюбиво спросил Терепаев Константина. С воровством ясно, теперь от человека требуется только подтверждение, что он и в самом деле муж Липкиной, и дело кончено, можно отдыхать.
Но Константин неожиданно сказал:
– Ошибается женщина. Бери меня, начальник.
Все ахнули.
– Сидел я действительно вместе с Константином. Нас даже близнецами называли, похожи очень... Он мне всё про себя рассказал. Больной был очень. Говорил: если бы выздороветь, я бы на родину вернулся. К же– не Маше. К вам, то есть, Мария Антоновна. Мы с ним на зоне были в Казахстане, с сельским уклоном зона, овец даже разводили, там он меня и стричь научил... Потом помер. Ну вот, я через некоторое время и воспользовался. Так что бери меня, начальник. А муж ваш, Мария Антоновна, был хороший человек и встал на путь исправления. Можете им гордиться.
Терепаев сомневался:
– Что-то тут не так. Если бы умер, это бы зафиксировали.
– Да не умер он! – закричала Липкина. – А стоит вот тут и врет! Думает, стыдно мне будет с ним жить! А я сама решу, Костя, стыдно или нет! Мало что у кого в прошлом было. Я только испугалась, что ты опять вор, да еще в родном селе украл, сам понимаешь, любой женщине противно с таким человеком жить – и что люди скажут? Вернулся муж к учительнице и вор оказался! Понимаешь меня?
– А бомж лучше? – спросил Константин. – Уж лучше бы вор! А бомж кто? Никто! Я пятнадцать лет по помойкам скитаюсь, в подвалах живу! Клифт вот этот, – он рванул полу пиджака, – и тот с помойки! Сейчас, слава богу, такие вещи выбрасывают – хоть к английскому послу! Хочешь такого мужа? Приполз, думаешь, потому что тебя вспомнил? Подыхать приполз, чтоб было кому стакан воды подать! – Он усмехнулся. – А получается как в анекдоте: пить-то и не хочется! Я не человек, понимаешь ты? Нас даже милиция не берет, какой от нас толк?