Заколдованный замок
Шрифт:
— Кажется, лучше всего я думаю, когда сижу, — объявил он, опускаясь на землю. — Иногда мне лучше думается вслух. Так вот, Головастик вполне живой — тут уж лучше не обманывать себя. И живым он стал в том коридоре. Если нам удастся снова заманить его туда, может быть, он еще раз заколдуется — то есть, расколдуется, — и тогда мы, наконец, соберем и унесем домой плащи и все прочее.
— Как-нибудь иначе нельзя? — осторожно спросила Кэтлин, а Мейбл, слишком отважная, чтобы стесняться выставлять себя трусихой, заявила откровенно: — Я туда не пойду, и не надейтесь!
— Струсили! И это
— Там-то, в коридоре, темно! — заметила Мейбл, а Кэтлин вздрогнула.
— Лучше подойти к нему и внезапно сорвать с него пальто, — начала она. — Он ведь состоит только из пальто и того, что туда понапихано. Не мог же он и вправду стать настоящим.
— Не мог! — рассердился Джеральд. — Ты что, не видела, какой он теперь под этим пальто?
Кэтлин задрожала сильнее. Солнце по-прежнему весело играло на белом мраморе статуй и темной зелени рощи, а фонтаны и террасы итальянского сада по-прежнему сияли романтической красой, словно декорации любовной комедии.
— Как бы то ни было, — заключил Джеральд, — но надо загнать его в коридор и запереть за ним дверь. Больше нам надеяться не на что. А потом к нашим услугам яблоки и «Робинзон Крузо» (или «Семья в Щвейцарии» или любая книга, какую только захотите, лишь бы в ней не было волшебства). Видите ли, мы обязаны это сделать. К тому же, он теперь совсем не страшный. Он ведь стал совсем как живой человек.
— Это совсем другое дело, — согласилась Мейбл (и попыталась уговорить себя, что ожившее чучело и чучело, превратившееся в человека, и в самом деле большая разница).
— И потом, сейчас ведь день — вы только взгляните, какое яркое солнце! — уговаривал Джеральд. — Ну же, смелей!
Он подхватил обеих девочек под руки, и они отважно направились к кустам рододендрона, за которыми их ждали Джимми и «достопочтенный». И всю дорогу — а дорога была длиной шагов в сто — Джеральд повторял: «Он же совсем как человек!», «Смотрите, как солнышко светит!» и «Одна только минутка, и все будет в порядке!» Будем надеяться, что он их успел убедить.
Они подошли к кустам. Сверкающие листья зашуршали, зашевелились, раздвинулись, и прежде чем девочки успели отшатнуться и завизжать, из кустов, прищурившись от яркого солнца, вышел Джимми. Ветки сомкнулись за его спиной и больше не шевелились. Кроме Джимми, в кустах никого не было.
— Где оно? — вскрикнули девочки.
— А, гуляет там по дорожке, — махнул рукой Джимми. — Что-то подсчитывает в записной книжке. Он говорит, что страсть как богат, и собирается ехать в город к маклерам или брокерам — не понял точно, — в общем, туда, где умные люди меняют бумаги на золото. Вот что — я бы тоже не прочь отправиться к этим брокерам, а вы?
— Меня не интересуют ни бумаги, ни золото, — сурово ответил Джеральд. — С меня достаточно, ясно? Покажи мне, куда он девался. Должны же мы наконец от него избавиться!
— У него и автомобиль есть, — взахлеб рассказывал Джимми, вновь раздвигая теплые полированные листья рододендрона, — и сад с теннисным кортом, и озеро, и карета, и пара лошадей, и еще он ездит в отпуск в Афины, вроде как обычные люди в Маргейт.
— Раз так, — осенило Джеральда, пока они пробирались сквозь кусты, —
— Он умрет с голоду, — вступилась Кэтлин. — Если, конечно, он по-настоящему настоящий.
— Я думаю, это продлится недолго — я имею в виду, колдовство этого кольца. И вообще, я больше ничего предложить не могу.
— Он страшно богат, — заливался Джимми, продираясь сквозь заросли. — Сейчас он строит общественную библиотеку в тех местах, где живет, и один художник уже рисует его портрет, чтобы повесить там в главном зале — он говорит, что людям такое нравится.
Они наконец прорвались сквозь заросли рододендрона и выбрались на ровную, поросшую травой тропинку, замкнутую высокими соснами и другими, менее привычными породами хвойных деревьев.
— Он там, за углом, — махнул рукой Джимми, — Он прямо-таки купается в деньгах, так и сказал! Не знает, куда их девать. Он построил конюшню и устроил фонтан с питьевой водой, а сверху поставило свой бюст. Чего бы ему еще не устроить бассейн прямо у себя возле кровати? Проснулся утром — хлоп! — и уже плывешь. Вот бы мне такое богатство — уж я бы.
— Вполне разумное желание, — согласился Джеральд. — Мы бы могли и раньше пожелать себе что-нибудь в этом роде. Ой, нет! — завопил он, но было уже поздно. На их глазах, в лесной тишине, нарушаемой лишь их собственным взволнованным дыханием, на темно-зеленой, покрытой тенью сосен траве, Джимми получил то, чего хотел. Почти мгновенно — хотя перед ними и прошли все стадии этого превращения — Джимми превратился в богача. Ужас охватил детей: они видели, что происходит с Джимми, но не понимали, как это происходит и, главное, не могли этому помешать. Они видели только, как Джимми, малыш Джимми, с которым они играли и устраивали всяческие проделки, ссорились и мирились, — их маленький Джимми мгновенно и уродливо стареет. Все свершилось за несколько мгновений, но они успели увидеть, как он становится юношей, потом молодым человеком, еще потом человеком лет сорока, и наконец — о, как страшна, как безнадежна была эта окончательность! — солидным пожилым джентльменом, добротно, но абсолютно безвкусно одетым. Пожилой джентльмен взглянул на них поверх очков и попросил указать ему дорогу к железнодорожной станции. Если бы они не видели своими глазами, как произошла эта перемена, то и не догадались бы, что этот полнотелый, преуспевающий пожилой джентльмен в цилиндре и старомодном пальто, в нарядной, натянувшейся на животе жилетке, украшенной огромным красным брелоком, когда-то был Джимми. Но они видели все своими глазами и знали страшную истину.
— Джимми, Джимми, не надо! — зарыдала Мейбл.
— О черт! — не утерпев, произнес Джеральд, после чего Кэтлин тоже разрыдалась.
— Не вижу причин плакать, малышка! — приветливо произнес Тот-Кто-Прежде-Был-Джимми. — А вы, молодой человек, можете вы как следует ответить, когда вас спрашивают?!
— Он нас не узнает! — рыдала Кэтти.
— Кто это вас не узнает? — рассердился Тот-Кто-Прежде-Был-Джимми.
— Т-т-т-ты! — всхлипывала Кэт.