Закон беспредела
Шрифт:
– А нам сказаэль уже можьнё, мы спросиэль убрать и нам сказаэль висие идиите,– начал он объяснять на ломаном русском, махая руками во все стороны. Напарник энергично закивал головой.
– Кто сказал? Идите, зовите,– Кабетский слегка затронул сумку ногой, заглядывая в нее. От его движения из нее выпал шпатель и задел, без того плохо стоявший, валик. Тот же опрокинулся на стремянку и она, не выдержав натиск, поползла по стене, с шумом рухнула на пол.
От неожиданного громкого звука работники дернулись и, не говоря ни слова, выбежали из помещения, будто нашкодившие дети.
– Вот
Кабетский, заходя следом, тут же понял, что его смутило. В помещении еще пахло гарью и дымом. Потолок, черный от копоти, покрылся застывшими пузырьками и потеками – это материал плавился от высоких температур. Стены выглядели не лучше. Обрывки почерневших обоев, лопнувший гипсокартон. В стене, где должно было быть окно, красовалась огромная неровная дыра, диаметром около трек метров. Куски бетона и кирпича, вывернутые наизнанку, виднелись со всех краев. И не смотря на все это, в помещении уже не было ни какой-либо мебели, ни даже мусора. В считаные часы здесь было убрано все: осколки подметены, обломки вынесены. А ведь время всего четвертый час.
– Еще два часа назад здесь должны были быть наши,– сказал Ильиных,– когда успели, и кто разрешил, вообще?
Они прошли в соседнее помещение – личный кабинет Молотова. Картина та же. Вместо окна дыра, ни мебели, ни мусора.
– Обратил внимание на окна? – Спросил Кабетский.
– Да,– кивнул капитан,– Версия, что стреляли из гранатомета, целясь в окна. Причем выстрелили ни один раз, больше. Стены сильно раскурочены, удивительно, что никто не погиб. Интересно. Что мы знаем? А то, что Молотова эвакуировали из кабинета этого. Вчера же здесь наши были?
– Ну, да.
– А кого они опрашивали?
– Не помню, список в управлении.
– Ладно, это потом. Получается, что преступники знали, что в этот момент Молотов находился в здании, мало того – в кабинете. Откуда?
– С чего ты взял, что знали? Может, стреляли наудачу?
– Из гранатомета? Просто так? Не смеши меня.
– Нет, я имею в виду, что знали, что он в здании, на этаже и открыли огонь на поражение.
– Может, но тогда бы метили не только в окна этого кабинета, наверное.
– С чего бы? Можно подумать, что Молотов тут по каждому кабинету расхаживал.
– Так вот и я про это…
– Кхе-кхе,– прервал их звонкий женский голос. Оба обернулись. Перед ними в двери приемной стояла невысока женщина лет тридцати. Стильные очки, темные волосы, чуть не касающиеся плеч, светло-розовая блузка, темная юбка до колен, туфли на шпильках,– чем могу вам помочь?
– Уголовный розыск,– сказал Ильиных, вытаскивая удостоверение из заднего кармана штанов,– капитан Ильиных, это младший лейтенант Кабетский.
– Вот как? – Сбавила тон женщина,– Я уж думала посторонние за ленту зашли. Ко мне рабочие прибежали, сказали, выгнали их, пошла, вот, разбираться.
– А, вы, простите, кто? – Спросил Кабетский.
– Олеся Игоревна Матвеева, финансист кампании «Колизей».
– Олеся Игоревна, скажите, а кто дал разрешение
– Так из ваших кто-то. Люди последними уходили. Я спросила, они ответили, что можно.
Тот повел бровью:
– Что-то я не помню такого.
Женщина лишь нахмурилась.
– А почему вы тут руководите процессом? Больше некому?
– Я тут одна. Позвонила Ольга Ивановна утром и сказала, чтоб как все закончится, я организовала ремонтные работы.
– Ольга Ивановна это кто?
– Секретарь Эдгара Филипповича.
– Даже так, а ей кто сказал?
Та потупилась.
– Не знаю,– сказала она, чуть помедлив,– можно все же или нельзя уже не имеет никакого значения, работы уже начаты, как вы видите. Я думала, все, что хотели – узнали уже. Я, раз мне командовать дали, домой всех отпустила… сотрудников наших фирм, разумеется,– добавила она, ловя удивленные взгляды.
– Что-то я никак не пойму строение вашего бизнеса, кто кому подчиняется, кто у кого начальник,– сморщился Ильиных.
Финансист усмехнулась:
– Все просто. У Эдгара Филипповича было семь бизнес-проектов: «Транссибирь» грузоперевозки, сеть магазинов по городу и области цифровых и электробытовых товаров «Пиксели и биты», это два крупных проекта, также издательство «Пора печати», магазин бытовой мебели «Дрофа» – тоже, кстати, сеть, но городская. Затем фитнес-клуб «Ласточка», открылся один магазин спорттоваров на его фоне и еще есть фирма по оказанию юридических услуг населению. Все эти проекты он объединил в один под названием «Колизей», создав для всех единую финансовую систему и бюрократию. Выкупил этот бизнес-центр, обустроил, и перенес офисы своих фирм под одну крышу. По сути, «Колизей» это крупная кампания, которая владеет семью мелкими фирмами, а это помещение и есть главный офис. Вот в этой кампании я и являюсь финансистом. Мне отчитываются бухгалтеры и экономисты всех этих фирм, а уже я, напрямую, шефу. Так что можете считать меня заместителем директора по финансовой части.
– Ну, разносторонний человек-то был,– покивал Ильиных,– и всем этим бизнесом владел только Молотов? я правильно понимаю, весь этот бизнес – это форма индивидуального предпринимателя?
– Верно. Форма индивидуального предпринимательства. Эдгар Филиппович был сам себе хозяин…
Женщина, вдруг чуть скривившись, прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Простите,– продолжила она, увидев на себе взгляды оперативников,– жалко, все-таки, человека.
Она дотронулась кончиками пальцев до век и уголка глаз, затем продолжила:
– Насколько я знаю, у Эдгара Филипповича был еще один проект по поводу строительства мусороперерабатывающего комбината. Но там он уже не один в этом участвовал, по-моему, это закрытое акционерное общество.
– И много инвесторов?
– Я не знаю, это все, что я слышала, и то случайно, пока доклад приносила, донеслась до уха часть его телефонного разговора.
– А кто мог знать больше?
– Не имею понятия. Из сотрудников «Колизея» никто, наверное.
– Понятно,– сказал Кабетский,– скажите, Олеся Игоревна, вчера вы были тут, когда был взрыв?