Закон «Бритвы»
Шрифт:
– Снайпера вызволять будем, – сказал Японец, подходя с мечом к половинке туши руконога, намертво забившей проход в бункер. – Работа предстоит вонючая, неприятная, но необходимая.
Двери лифта рухнули на пол, и из покореженной кабины вылез руконог, неслабо так прокачанный Кречетовым. То ли в Поле Смерти он их загнал, то ли препаратами какими накачал, но эти твари в результате стали крупнее, намного сильнее и, как я понял, сообразительнее. Сомневаюсь, что обычный стандартный баг из мира Кремля разобрался бы, как спуститься на лифте, после чего намертво заклинить кабину – вероятно,
Так и произошло.
По окровавленным губам ученого пробежала змеиная улыбка. Он отшвырнул в сторону оторванную голову Кречетова, ткнул окровавленным пальцем в меня и приказал багу:
– Убей его!
Тварь команду выполнила – правда, не торопясь. Пошла на меня вразвалочку, поигрывая зажатыми в лапах кусками арматуры, мол, куда ты денешься, хомо? Лучше не дергайся, все равно тебе крышка. Я прям будто мысли мутанта у себя в голове услышал. И с такой постановкой вопроса категорически не согласился.
«Ладно, – подумал я. – Крышка так крышка. Но насчет не дергаться – это ты сильно ошибся».
И, в свою очередь поигрывая «Бритвой», двинулся навстречу руконогу.
Но тут случилось неожиданное.
Видимо, артефакт «Глаз Выброса» был не только колоссальным источником энергии, но обладал и иными способностями, до сих пор никем не выясненными и фантастичными даже для Зоны. Например, я совершенно не представляю, какие внутренние процессы должны произойти в умирающей плоти, чтоб оторванная голова, не имеющая легких, внезапно втянула в себя воздух через разорванную трахею и выпустила его через рот, совершенно отчетливо прохрипев при этом:
– Убей обоих!
Тварь замерла на мгновение, осознавая команду… после чего бросилась на академика. В принципе, логично. Лучше сначала уничтожить более сильного противника, а после одним щелчком разделаться со всякой мелочью, путающейся под ногами.
А Захаров между тем и правда стал выглядеть впечатляюще. Он, как только увидел бага, вылезающего из покореженного лифта, видимо, просчитал варианты развития событий – и начал изменяться быстрее. Чисто на всякий случай, мало ли чего.
Окровавленный белый халат ученого уже полностью расползся по швам, из его прорех, все удлиняясь, лезли дополнительные руки, бугрящиеся стремительно увеличивающимися мышцами. Лицо Захарова тоже стало разрастаться, преимущественно в длину, все больше напоминая волчью пасть, из пальцев рук, стремительно превращающихся в звериные лапы, полезли когти, словно бесполезные чешуйки снося на своем пути ногтевые пластины…
Однако баг не дал ученому завершить трансформацию. Он ринулся вперед, сшиб с ног Захарова, и они покатились по полу, рыча, кусая и раздирая когтями тела друг друга. При этом было очевидно: баг сильнее. Академик, не успевший до конца превратиться в монстра, явно уступал восьминогому чудовищу, которое могло одновременно всеми конечностями полосовать противника, оставляя на бугрящихся мышцах глубокие кровавые раны и отрывая дополнительные руки Захарова одну за другой.
Впрочем, академик тоже не остался в долгу. Вцепился пастью в одну из лап твари и не отпустил, пока не отгрыз ее напрочь. После чего впился зубами в следующую…
Я
Слева раздался то ли хрип, то ли сдавленный смешок.
Я посмотрел туда.
М-да, жутковатое зрелище. Оторванная голова Кречетова, отброшенная академиком в угол, сумела повернуться куда надо, орудуя обрывками мышц шеи, и сейчас увлеченно наблюдала за боем, явно радуясь успехам бага.
И тогда я решился. Чего уж скрывать, я был бы не прочь, если б ученый и восьмилапая человекоподобная тварь поубивали друг друга. Но если баг грохнет Захарова, то следующим буду я, что меня категорически не устраивало: после боя с морфой я был далеко не в лучшей форме.
Но все же сил у меня оказалось достаточно для того, чтобы броситься вперед и «Бритвой» отсечь одну за другой две лапы руконога. Просто до его шеи было не дотянуться, да и не хотелось мне ненароком попасть под смертоносный вентилятор бьющих конечностей. Вот и пришлось изловчиться.
Такой расклад багу не понравился – да и кому понравится столь результативное нападение с тыла? Он дернулся в мою сторону, однако академик крепко держал его за лапу. И тогда руконог совершенно невозмутимо рубанул одной своей лапой по другой, словно мечом…
Захаров, не удержавшись на ногах, грохнулся на пол с отсеченной лапой в зубах, а баг ринулся на меня, нисколько не смущаясь тем фактом, что конечностей у него осталось наполовину меньше, чем минуту назад. Из обрубков хлестала кровь желто-гнойного цвета, хотя это ничуть не тревожило тварь – двигалась она по-прежнему молниеносно.
Понимая, что на таких скоростях драться с руконогом-мутантом не получится, я попытался ускорить личное время…
Бесполезно.
И понятно почему – для того, чтобы проделывать эдакие трюки, нужно быть полным сил, а у меня их после всего произошедшего осталось кот наплакал.
Тварь между тем, проворно двигаясь на двух нижних лапах, занесла верхние для решающего удара. Я уже видел искаженную яростью гротескную маску на морде мутанта и прекрасно понимал, что, даже если я успею уйти от одного удара, второй непременно меня настигнет. Когда прошел столько битв, сколько я, мозг приучается оценивать ситуацию даже раньше, чем ты сам ее осознаешь в деталях… и принять решение не дергаться в последний свой миг, приняв смерть достойно, без лишних и бесполезных телодвижений.
И тут внезапно мою шею сзади разодрала адская боль!
И не только шею…
Челюсти свело судорогой, словно их мне изнутри раскрыли металлическими рычагами. И из моих легких вырвался страшный, нечеловеческий, но знакомый крик, который я узнал сразу, так как слышал его совсем недавно.
А еще я увидел справа и слева от своего лица пару толстых, членистых, окровавленных жгутов, похожих на гибкие щупальца с костяными крюками на концах. И как-то вдруг сразу понял и откуда они появились, и почему я ору не своим голосом, вообще не свойственным не только для разумных существ моего вида, но и для млекопитающих вообще.