Закон бумеранга

Шнайдер Анна

Эпилог

Марина

Очень сложно бывает не потерять надежду. Особенно когда тебе кажется, что всё — конец и хватит пытаться что-то исправить, пора жить дальше, оставив напрасные мечты. Но проходит день, два… и надежда вновь поднимает голову, вздыхает и просит: а давай попробуем ещё раз?

И я пробовала. Вновь и вновь.

Это было мучительно, потому что Сашка почти не желал контактировать со мной. Не демонстративно, но старался видеть меня как можно меньше. Если виделся с девчонками, то забирал их из дома, и если бы

не дача его родителей — я бы, наверное, отчаялась очень быстро.

Но у меня были союзники. Точнее, у нас с Сашкой. Его родители, Славка, Лиза — все хотели, чтобы мы воссоединились. Напрямую не вмешивались, но я ощущала их поддержку. И конечно, когда мы были на даче у свёкров, окружающие делали всё, чтобы почаще сталкивать нас с Сашкой. Мы вместе разжигали мангал, рубили салат, убирали листья — в общем, делали всё, что приходило в голову Сашкиным родителям. Он не возражал, не ругался, никогда не настаивал на уединении. Но и не реагировал, оставаясь вежливым и отстранённым, будто я была для него чужим человеком.

Меня подобное поведение приводило в отчаяние. Я словно оказалась сейчас на Сашкином месте в те четыре года, когда он старательно пытался достучаться до меня, а я не реагировала. Вроде и оскорбительного ничего не говорила, но и относилась как к соседу по лестничной площадке, а не как к мужу.

Всё возвращается — и ко мне вернулось моё собственное поведение. Сашка дистанцировался, подобным образом справляясь с крахом наших отношений, и, как это переломить, я не знала.

Так прошло полгода — время близилось к Новому году. Мы до сих пор не развелись, но не потому, что Сашка не хотел, — его об этом попросила Анна Викторовна. Сказала, что мне необходимо успокоиться, принять его решение о разводе, и посоветовала отложить официальное оформление документов до следующего лета. Сашка не возражал.

За это время я ни на шаг не продвинулась в деле возвращения мужа. Да что там на шаг — на миллиметр! Хотя точно знала: у Сашки никого нет. И не потому что следила за ним, а потому что верила его словам, которые передал мне Славка. Он сам периодически интересовался у Сашки, не начал ли тот с кем-то встречаться, и получал краткое и исчерпывающее «нет». Один раз Славка даже решил брата с кем-то познакомить — пригласил его и эту женщину в их с Лизой городскую квартиру. Лиза мне потом и рассказывала, как Сашка быстро ушёл, а после отчитывал брата, чтобы тот больше не смел заниматься сводничеством. Я тогда на Славку даже подулась недолго — пока он не объяснил:

— Марин, извини, но мне надо было понять — у моего брата аллергия только на тебя или вообще на всех женщин? Я убедился — на всех. И знаешь, повторю свой прежний совет — вам надо бы к психологу. Если ещё не к психиатру…

Я была согласна со Славкой — надо. Но как затащить к психологу человека после его решения о разводе? Всё ведь — расходимся. Если я заикнусь о специалисте, Сашка задаст резонный вопрос: а зачем? И я не знала, что ответить.

Он подсказал мне сам, когда однажды начал рассказывать про своего друга Вадима и его жену Лиду, которые сошлись обратно после того, как почти год побыли в разводе. И упомянул, что Лида ходила к психологу, чтобы разобраться в себе и справиться с кризисом. Подробностей Сашка не знал — Вадим их не сообщал, но мне этого было достаточно.

И в новогоднюю ночь, на даче у Сашкиных родителей, я попросила мужа сделать мне подарок — пойти на семейную терапию. Вместе.

— Ты сам хотел, чтобы я не смотрела назад, — сказала я, глядя в недоумевающее Сашкино лицо. — А у меня не получается. Я всё оглядываюсь…

Думаю, рассуждаю… Пожалуйста, помоги мне, Саш.

Конечно, он согласился.

И впоследствии я очень жалела, что не решилась на подобное гораздо раньше. Возможно, тогда всё стало бы совсем по-другому.

Нам попался хороший специалист, с помощью которого мы вместе, шаг за шагом, проговаривали свои проблемы и учились понимать их, а заодно и преодолевать. Сашкину безответственность, отсутствие нормального «прости меня, Марина», из-за которого я страдала, мою глубокую обиду, которая в итоге разрушила и меня, и Сашку, и даже то, о чём я изначально не собиралась говорить мужу, — моё желание вновь стать настоящими супругами. И наоборот — его нежелание.

Сашка был в шоке, узнав, о чём я мечтаю. И зачем я на самом деле привела его на семейную терапию. Но он не ругался, просто пообещал мне хорошенько подумать.

Я ждала.

Молилась и ждала…

.

Сашка

Отпустить прошлое — сложная затея, особенно когда оно тебя отпускать не желает, да и в целом хочет вернуться.

Причём я об этом даже не догадывался. Я общался с Мариной, как с матерью моих девчонок, но не навязывался, наоборот, старался дистанцироваться — думал, что ей это необходимо, чтобы скорее начать жить, а не бесконечно существовать в нашем совместном прошлом.

Но выяснилось, что Марине нужно совсем не это.

Я не был к этому готов, потому что за прошедшие месяцы привык думать о нас как о паре, которая завершила свои отношения. И психолог был для меня завершающим этапом, эдаким способом поставить точку. Но точка внезапно превратилась в запятую, когда я осознал, что для Марины всё иначе.

Я помню этот момент откровения — я смотрел на неё, моргая, и молчал, как дурак, не понимая, что говорить. Марина хочет помириться? Хочет начать всё сначала? С чистого листа? Она говорила мне это тогда, в больнице, но с той поры утекло много воды. И я был уверен: Марина уже успела передумать и увериться в том, что я прав, настаивая на разводе.

Невозможно всю жизнь быть виноватым и просить прощения. И я не хотел больше жить постоянно натыкаясь на углы недоверия и обиды. Да, я желал, чтобы Марина отпустила всё это, — но не думал, что она действительно готова начать сначала.

Это оказалось неожиданным, если не сказать больше. Я привык к другому. За четыре года откровенно пренебрежительного поведения жены я как-то свыкся с тем, что не интересую её. И тут вдруг…

Мне и правда необходимо было подумать, и в первую очередь — понять, готов ли я сам к тому, чего желаю для Марины. Судя по тому, что я узнал на сеансах с психологом, она действительно простила мне прошлые косяки. Но простил ли я её за ситуацию с Никой? Я уже не злился, не обвинял, не отчаивался. Но простить — это всё-таки нечто иное.

А ещё более иное — хотеть быть вместе с женой после такой вот проверки.

Хотел ли я? Я не знал.

Но я совершенно точно не хотел быть с кем-то другим — это я осознавал абсолютно определённо.

.

Приближалось Дашкино пятилетие. В этот раз мы с Мариной устроили детский праздник в кафе, позвав всех друзей Даши из детского сада — семерых малышей. С учётом их родителей нам пришлось снимать целый зал в детском кафе, предназначенный для мероприятий. Я ещё и развлечения заказал — и ребят в течение нескольких часов веселила парочка аниматоров, один из которых был переодет в большого медведя — любимого Дашкиного персонажа из мультфильма «Маша и Медведь».