Закон девяток
Шрифт:
Алекс ласково пожал ей ладонь.
— Я знаю.
Он сбросил башмаки, погасил свет и лег на спину возле девушки. Накрыл и ее, и себя одеялом; Джекс приблизилась к нему.
— Обними меня, пожалуйста.
Алекс не вымолвил ни слова, не доверяя голосу. Да за такую минуту он был готов отдать что угодно.
Он закинул руку, и девушка положила голову ему на плечо. Алекс молча гладил ее волосы.
Если она и заметила, с какой силой стучит его сердце, то все равно ничего не сказала.
Он поцеловал ее в макушку.
— Спокойной
Дыхание девушки почти сразу стало ровным и глубоким. Она заснула буквально через секунду.
Лежа в почти полной темноте, Алекс смотрел в потолок, не желая погружаться в сон и расставаться с этой благословенной минутой.
Впрочем, продержался он недолго; уходя в дрему, молодой человек не переставал думать о драгоценности, что доверчиво лежала в его объятиях, убаюканная кратким мигом затишья.
44
Алекс одним пальцем слегка отдернул портьеру, выискивая за окном признаки нагрянувшей беды. Утро выпало хмурое, серое; хорошо еще, не дождливое. Припаркованный «чероки» стоял ровно напротив их номера. Вроде все в порядке, никаких подозрительных людей не видно. С другой стороны, тут же напомнил себе Алекс, ни доктор Хоффманн, ни медсестры или санитары в «Матери роз» никогда не давали повода заподозрить неладное.
Никто из них не смахивал на пирата.
Алекс чувствовал прилив бодрости; он как будто ожил — словно впервые за долгое время. Трудно сказать, сколько именно продолжались его страдания в «Матери роз», хотя вряд ли минуло больше нескольких дней. То, что произошло с ним за последнее время, казалось нереальным. Погибла масса людей, да еще от его собственной руки… В голове не укладывалось! Алекс будто вынырнул из долгого темного сна, заполненного бесконечным ужасом.
Не давали покоя мучительные мысли о матери. Сколько лет провела она в заточении! Как же все-таки несправедливо, что ей не удалось вырваться из этого ада, получить шанс на нормальную жизнь. Душу Алекса терзали страдание и гнев. Пришельцы из другого мира нагло ворвались в жизнь матери — вернее, украли ее…
Еще одна кошмарная картина все время стояла перед глазами: Джекс беспомощно висит в душевой психбольницы; она почти не может дышать; ей грозят чудовищные пытки и страшная смерть — такая же, какая настигла и многих других людей, на свою беду оказавшихся в руках Вендиса…
Сейчас, по прошествии дюжины часов, лекарства из организма были выведены уже практически полностью. Алекс сумел вырваться из тисков кошмара. Да и Джекс вроде бы тоже вполне восстановилась. У Алекса просто камень с души свалился, когда в ее глазах, вновь ярких и живых, он приметил знакомый огонек. Да, ей пришлось несладко: до сих пор видны синяки и ушибы, — однако она жива, и это главное.
Из ванной донеслось бормотание стекавшей воды, и через пару минут девушка вошла в комнату. На ней была свежая пара джинсов
Алекс показал на небольшой холодильник, что стоял возле тумбочки.
— Проголодалась?
— Да нет. Предлагаю немедленно уехать, а поесть мы можем и потом, — ответила она, сражаясь с полотенцем.
— Слушай, не мучайся ты так. Возьми-ка лучше фен.
— Что-что взять?
Алекс улыбнулся:
— Ладно, давай покажу.
Он отвел ее в ванную и взял в руку фен, который лежал на полке. Включив его на полную мощность, Алекс сделал несколько пассов над шевелюрой Джекс.
— Ну как?
— С ума сойти! — восхитилась девушка, забирая фен и внимательно осматривая со всех сторон. — Я тоже умею делать похожие вещи — с помощью магии. Жаль только, здесь она не работает… Надо же, а я и не знала, что ваша техника способна на такое. — Она вернула фен Алексу. — Давай еще!
Алекс вновь щелкнул выключателем и принялся за дело. Джекс повернулась спиной, подставляя голову потоку горячего воздуха. Когда он закончил, девушка критически осмотрела свои волосы, затем перевела взгляд на Алекса.
— А ты почему такой чистенький и опрятный?
— Успел сходить в душ, пока ты спала.
— А-а… — протянула Джекс, возвращаясь в комнату. — Мы вроде договорились, что ты уступишь мне первую очередь.
Он усмехнулся:
— Люблю во всем быть первым, даже если приходится нарушать кое-какие правила.
Джекс подарила ему многозначительный взгляд.
— Рада это слышать.
— Ну как ты себя чувствуешь?
— Будто родилась заново.
— Но твоя красота осталась на месте.
Она улыбнулась:
— Ты тоже ничего.
— Ладно, раз уж тебе сейчас лучше, пора поговорить, — заявил Алекс, переходя на серьезный тон. — Перед нападением моя мать сказала, что врачи задавали ей вопросы насчет какой-то «заставы». Я хорошо помню, что это слово на тебя очень сильно подействовало. Ты, похоже, догадалась, о чем идет речь и чего добиваются эти люди.
Она кивнула:
— Да, они ищут заставу.
Алекс нетерпеливо закатил глаза.
— Объясни толком, что это значит.
— Ну… — забормотала она, одновременно складывая грязные вещи и запихивая их в спортивную сумку, — помнишь, как я рассказывала, что хотела захватить с собой твой пейзаж? Подаренную тобой картину?
Алекс кивнул:
— Ты еще сказала, что по дороге она потерялась, и, дескать, это подтверждает опасения, что из моего мира ничего нельзя принести в твой.
— Вот-вот. С другой стороны, возникает вопрос: если ничего нельзя перемещать, то с какой стати Раделл Каин в течение столь долгого времени упорно засылает сюда своих людей? Что же им нужно?