Закон для дракона

Булычев Кир

– А если здесь тоже будет что-то похожее? – Татьяна обернулась, прислушиваясь к звукам леса.

– Все зависит от нас. Перед тем как переселяться, поглядим, не мешаем ли мы кому-нибудь.

– Согласна, – ответила Татьяна. – Мне тут нравится.

Эпилог

«Сегежа» вышла на орбиту планеты через десять недель после того, как Павлыша обменяли

на доктора Стрешнего. Она должна была спустить свой катер с грузами для станции. Нина с Павлышом отправились к посадочной площадке пешком, потому что Татьяна-маленькая с Джимом чинили вездеход – безотказный работяга забастовал именно тогда, когда надо было показать гостям, что они прибыли на образцовую станцию.

Нина и Павлыш укрылись от жгучего солнца под навесом, рядом со станционным спасательным катером. По скользкому блестящему боку катера шествовала длинная вереница оранжевых пауков. Впереди самый большой, командир, за ним остальные по росту. Пауки не удерживались на металле, порой кто-нибудь из них падал на пластиковый пол, остальные тут же смыкали строй.

– Гнездо отыскали, – решил Павлыш.

Пауки любили птичьи яйца и всегда шныряли по соседству.

– Грабители, – сказала Нина. – И, как положено, трусливы.

Она накрыла ладонью паука-разведчика, бегавшего перед строем. Паук притворился мертвым. Нина выкинула его в кусты. Остальные пауки забегали, рассыпали строй, не зная, куда идти.

– Пускай суетятся. Может, попугай успеет перепрятать яйца.

Цицерон, который не отставал от Нины, решил, что Нина бросила паука, чтобы он притащил его обратно, и поспешил в кустарник.

– Далеко не отходи! – крикнула ему Нина.

С ветки слетел большой попугай. Он высмотрел блестящую пуговицу на мундире Павлыша и решил взять ее на память. Павлыш отмахнулся:

– Лучше бы гнездо как следует прятал. Не видишь, что пауки идут?

– Тебе хочется улететь? – спросила Нина.

– Нет.

– И мне не хочется. Тем более что работы здесь хватит надолго. Может, останешься?

– Стрешний возвращается.

– Вы с ним сработаетесь.

– Ты же знаешь, что я все равно улечу.

Попугай сделал еще один заход, целясь в пуговицу.

– Мы постепенно вживаемся в эту не очень дружную семью.

– Спасибо. Не будь меня, результат был бы тот же.

– Не знаю. Всегда

остается опасность эскалации вражды. И с каждым шагом все труднее обернуться назад и отыскать мгновение первой ошибки. Ведь могло случиться, что станцию бы сняли, а планету закрыли для исследований, пока не найдется «действенных методов борьбы с враждебной фауной».

Из-за поворота показался исцарапанный лоб вездехода. Машина замерла у ангара. Таня выпрыгнула из люка. За ней вывалился Наполеон.

– Нина, – сказала Татьяна, – мы заказывали открытые тележки. Их привезли?

– Сейчас узнаешь. Потерпи. Наполеон, ты куда?

Татьяна догнала Наполеона, щелкнула по белому хоботку, тот обиделся и сел на выгоревшую траву.

Катер с «Сегежи», сверкая под солнцем, медленно опускался на поляну. Цицерон, перепугавшись, примчался из кустов и уткнулся мордой Нине в живот. Он забыл о пауке и сжимал его в кулачке, как конфету.

Люк катера откинулся, и к земле протянулся пандус. Жмурясь от яркого света, появился Глеб Бауэр. Он разглядел Павлыша, вышедшего из тени, и крикнул:

– Слава, ты загорел, как на курорте!

Доктор Стрешний, показавшийся вслед за Бауэром, сразу посмотрел на небо. Нина заметила:

– Это не сразу проходит.

Сурок Цицерон осмелел и направился через поляну к Глебу, протягивая лапу, словно за подаянием. Его страшно избаловали.

– Присматривай за сурками, Таня, – произнес Павлыш. – У Клеопатры не сегодня завтра появится потомство.

– Не страдай, Слава, – сказала Нина. – Я присмотрю. Как же ты теперь будешь жить без своей Клеопатры?

Глеб умилился, глядя на Цицерона.

– Что за чудо! Как зовут тебя, пингвин?

Цицерон понял, что к нему обращаются, и склонил голову набок, размышляя, чем поживиться от нового человека.

– Это сурки? – спросил Стрешний, поздоровавшись. – Так и не удалось поглядеть на них вблизи.

– Нельзя попрошайничать, – сказала Нина Цицерону. – А то прилетит дракон и тебя возьмет.

Не испугавшийся угрозы Наполеон вскочил и тоже засеменил к людям, как жадный кладоискатель, который опоздал к дележу приисков на Клондайке.

Высоко-высоко в ослепительном солнечном небе кружил дракон, не обращая на людей и сурков никакого внимания.