Закон хабара

Силлов Дмитрий Олегович

– Пацаны, ложись!!!

Ясно, блин. Кольцо у него было куском парашютной стропы к петле на разгрузке привязано, «усы» сведены заранее. Вытаскивай гранату порезче да швыряй, чека от рывка сама вылетит и на стропе повиснет. Удобно, практично, быстро. И надежно, в нашем случае особенно. Разброс осколков «эфки» двести метров, друзья-товарищи все в броне, если и посечет кого, то не фатально. А этим двум Снайперам, у которых из защиты лишь тактические костюмы да аура легенды Зоны, точно кирдык. Ибо любой, даже самый крутой авторитет против «эфки» аргумент, прямо скажем, никакой.

И

вдруг гранату, катящуюся по полу, накрыла тень.

Большая.

Твою ж душу…

Это Шахх пришел в себя и в последнем рывке грудью упал на «эфку». И пока он падал, я уже бежал вперед, ускорившись насколько мог. Потому что боец, который, спасаясь от гранаты, упал на живот, это уже на короткое время не боец, а очень легкая мишень.

Сферические бронешлемы смотрятся впечатляюще и стоят недешево, ибо многослойное бронестекло и правда держит пулю «калаша», выпущенную почти в упор. А вот задняя часть такого дорогущего предмета хоть и бронирована, но слабее. Например, если с полуметра выпустить короткую очередь в затылок лежащему бойцу, то он уже никогда не поднимется. И поднимать его стоит людям психологически подготовленным, так как мозги, а особенно глаза, выбитые из черепа на обратную сторону бронестекла, выглядят довольно жутко.

Второй «мой» только успел морду от пола оторвать, услышав приглушенный хлопок гранаты, – в ту морду моя вторая очередь и прилетела, после чего в моем секторе остался только раненый борг. Тот, который убил Шахха.

Он, кстати, довольно шустрым оказался для раненого. Вскочил на ноги, вскинул автомат, держа его левой рукой за рукоять с явным намерением начать поливать врагов свинцом, словно из душа…

И даже успел нажать на спуск.

Но я не стал ждать, пока мне в морду прилетят свинцовые гостинцы. Не снижая скорости, я прыгнул вперед, кувыркнулся в воздухе, упал на спину, по инерции проехался на ней по полу как раз до ног стрелка, выбросив руку вверх, упер ему ствол автомата в подбородок и нажал на спусковой крючок.

Последние четыре пули пробили череп борга вместе с каской, отбросив его назад и швырнув в потолок сноп кровавых брызг. Две из них упали обратно, прямо мне на лицо. Одна на щеку, вторая на верхнюю губу. Соленая, еще теплая, почти горячая. Только что выполняла свою важную функцию в чужой голове – и все. Никому больше не нужна, как и человек, который хотел убить, но сам был убит и теперь валяется где-то там, впереди, на полу, бесполезным куском мертвого мяса.

Справа от меня было тихо. Значит, Иван тоже справился со своими. Наверно. Надо посмотреть.

Я встал, сплюнул вязкую слюну, смешанную с чужой кровью, и увидел Ивана.

Он справился. Три борговских трупа лежали на полу, один с лабрисом, торчащим во лбу. Сам Иван стоял на ногах, на плече – рваная рана. Судя по тому, как обильно кровоточит, пуля пробороздила кожу и мясо, кость вряд ли задета. Плохие пулевые раны редко дают очень много крови – там внутри кость в труху, а снаружи вход и выход, два отверстия. Или только вход, что еще хуже.

– Как сам? – спросил я.

– Жить буду, – отозвался Иван. – Все «двухсотые»?

– Вроде.

– Шахх?

– Не смотрел, но вряд ли

жив.

– Ладно, – сказал мой двойник, закидывая автомат за спину. – Я пойду гляну, как он, заодно свою царапину пластырем заклею, а ты кузнецов поищи.

– Принято, – отозвался я. Ну а чего выпендриваться, если все сказано по делу? Снял я у одного из мертвых красно-черных с пояса австрийский нож Glock 81 и отправился на поиски.

Кузнецов я нашел в дальнем углу помещения. Борги связали обоих, рот, глаза и уши заодно заклеили скотчем, после чего положили за огромный стальной короб для угля. Понятно. Ценные для них работники, не хотели, чтоб кузнецов рикошетами посекло. Ну и скотч использовали с избытком, дабы пленники голосом не выдали засаду.

Перерезать пластиковые наручники, которыми были стянуты запястья и большие пальцы кузнецов, проблемы не составило. А вот скотч снялся тяжело, частично вместе с волосами и бровями. Изуверский способ нейтрализации активности пленных, но, надо признать, надежный… Когда не видно и не слышно вообще ничего, теряется ощущение времени, и мысли о побеге не возникают в принципе. Куда бежать-то, когда не видать ни черта?

– Паскуды, – проговорил Шаман, когда я рывком отодрал от его лица щедрую полосу скотча, частично вместе с трехдневной щетиной. – В гробу я видал такую эпиляцию.

– Как они вошли? – поинтересовался я, освобождая Медведя, упакованного аналогичным образом.

– Светошумовую кинули, – поморщился Шаман. – И связали, пока мы глазами хлопали, не видя и не слыша ни хрена.

– Ясно, – кивнул я. По ходу, крепко борги обиделись за вынесенный блокпост. Ради того, чтобы отомстить, даже своей ремонтной базой не побоялись пожертвовать.

– Допрашивали? – спросил я.

– Нет, – мотнул головой Шаман. – А чего тут допрашивать, если ваши следы к порталу ведут? И так все ясно, без допросов. Благодарю, что освободили. Теперь у нас к красно-черным свой счет появился, не обрадуются.

– Это точно, – кивнул Медведь. – Зря они так. Придется спросить с них по полной.

– Приношу извинения, это моя вина, – сказал я.

– Ты-то тут при чем? – удивился Медведь. – Ты виноват – с тебя и спрос должен быть. А нас по подлянке вырубить, связать и использовать как заложников – за это спрос будет с них.

– Те, кто это сделал, уже в Краю вечной войны, – произнес Иван. – Спрашивать со всей группировки смысла нет, они, может, вообще не при делах. Может, это инициатива отдельного патруля, который наткнулся на вынесенный блокпост.

– Вот и узнаем, – нехорошо усмехнулся Шаман, хрустнув кулачищами, каждый из которых был размером без малого с мою голову. – И где, кстати, Шахх?

– Нет больше Шахха, – сказал подошедший Иван. – Убили его борги. Там дыра в груди от гранаты – каска легко пролезет.

– Еще один повод спросить с красно-черных, – скрипнул зубами Шаман. – Но сначала надо ктулху похоронить и наши обязательства выполнить. Хабар принесли?

Иван открыл контейнер на поясе, вытащил трофеи.

– Ага, годится, – сказал Медведь. – «Вороний камень» отличный, кусок «жары» надо было с середины брать, там рисунок ярче, но этот тоже сойдет.