Закон и женщина
Шрифт:
— Все, и даже больше.
— Что еще? — воскликнул он с порывистым нетерпением.
Я вспомнила предсказание мистера Плеймора. Он утверждал, что Декстер будет продолжать обманывать меня и не выкажет никакого удивления, когда я повторю ему рассказ леди Кларинды. Я решила подвергнуть предсказание юриста сильнейшему испытанию. Не предупредив Декстера ни одним словом, я сообщила ему мою новость так быстро и неожиданно, как только могла.
— Особа, которую вы видели в коридоре, была не миссис Болл, — объявила я. — Это была ее служанка,
Я произнесла эти слова так быстро, как только могла. Мизериус Декстер нисколько не оправдал предсказаний юриста. Он задрожал, глаза его расширились от удивления.
— Повторите ваши слова, — воскликнул он. — Я не могу взять их в толк сразу. Вы ошеломили меня.
Я была более чем довольна результатом, я торжествовала. В споре с мистером Плеймором я держалась снисходительной, христианской точки зрения и оказалась права. Я могла сидеть в одной комнате с Мизериусом Декстером в счастливой уверенности, что не дышу одним воздухом с отравителем. Это одно могло вознаградить меня за поездку в Эдинбург.
Повторяя то, что я уже сказала ему, я прибавила и некоторые подробности, делавшие рассказ леди Кларинды убедительным. Он выслушал меня от начала до конца с напряженным вниманием, повторяя про себя некоторые из моих слов, как будто для того, чтобы хорошенько понять и запомнить их.
— Что сказать на это? Что делать теперь? — спросил он тоном безнадежного отчаяния. — Я не могу не верить. Как это ни странно, но вся эта история выглядит достоверно.
Что чувствовал бы мистер Плеймор, если б услышал эти слова? Считая его хорошим человеком, я полагала, что ему было бы очень стыдно за себя.
— На это нечего сказать, кроме того, что миссис Болл невинна и что мы с вами были очень виноваты перед ней, — сказала я. — Согласны вы со мной?
— Я вполне согласен с вами, — ответил он без малейшего колебания. — Миссис Болл невиновна. Стало быть, защитники вашего мужа в суде доказывали правду.
И он скрестил руки, по-видимому, вполне довольный своим заключением.
Я не могла согласиться с ним. К моему смущению, я на этот раз оказалась менее благоразумной, чем он.
Мизериус Декстер сделал больше того, на что я рассчитывала. Он не только опроверг предсказание мистера Плеймора, но пошел дальше, чем я ожидала. Я признавала невиновность миссис Болл, но признать, что защитники моего мужа были правы, значило отказаться от надежды доказать его невиновность, а эта надежда была так же дорога мне, как моя любовь, как моя жизнь.
— Говорите за себя, — возразила я. — Что касается меня, я не изменила своего мнения о защите.
Он встрепенулся и нахмурил брови, как будто я обманула его ожидания и рассердила его.
— Не хотите ли вы сказать, что вы не отказываетесь от своих планов?
— Да,
Он решительно рассердился на меня, и его обычная учтивость изменила ему.
— Нелепо! Невозможно! — воскликнул он презрительно. — Вы сами сказали, что миссис Болл невиновна. Разве можно заподозрить еще кого-нибудь? Об этом смешно и спрашивать! Остается только смириться с фактами. Нельзя оспаривать того, что ясно, как день. Вы должны отказаться от своих планов.
— Вы можете сердиться на меня, если угодно, мистер Декстер. Ни гнев ваш, ни ваши аргументы не заставят меня отказаться от моих планов.
Он овладел собой. Когда он заговорил опять, тон его был спокоен и учтив.
— Извините меня, если я на минуту предамся собственным мыслям, — сказал он. — Мне нужно сделать нечто важное.
— Что именно, мистер Декстер?
— Я хочу поставить себя в положение миссис Болл и думать умом миссис Болл, — сказал он. — Оставьте меня на минуту. Благодарю вас.
Что хотел он сказать? Какая новая перемена происходила в нем на моих глазах? Что это за загадочный человек? Глядя на него теперь, когда он углубился в свои новые идеи, трудно было представить, что это то самое существо, которое только что проснулось с таким невинным видом и поразило Бенджамена своей нескладной ребяческой речью. Говорят, что в каждом человеческом характере много сторон. Многие стороны характера Декстера выказывались одна за другой с такой быстротой, что я потеряла им счет.
Он поднял голову и устремил на меня пытливый взгляд.
— Я вышел из состояния миссис Болл, — объявил он. — И вот что я скажу вам. Мы с вами слишком пылкие люди, и мы несколько поспешили со своим заключением.
Он остановился. Я не сказала ничего. Не явилась ли у меня тень подозрения против него? Я ждала и слушала.
— Я по-прежнему вполне убежден, что леди Кларинда рассказала вам правду, — продолжал он. — Но, подумав, я увидел то, чего не видел прежде. Ее рассказ допускает два объяснения: одно — поверхностное, другое — более глубокое. Ради ваших интересов я заглянул вглубь, и мне кажется возможным, что миссис Болл имела достаточно хитрости, чтобы отклонить от себя подозрение, выставив на вид свое alibi.
Мне совестно сознаться, что я не знала значения последнего слова. Он заметил, что я не поняла его, и высказался яснее.
— Не была ли служанка более, чем пассивной соучастницей своей госпожи? Не была ли она исполнительницей ее замысла? Не шла ли она дать первую дозу мышьяка, когда я видел ее в коридоре? И не провела ли миссис Болл эту ночь в Эдинбурге для того только, чтобы ее отсутствие послужило ей оправданием, если подозрение падет на нее?
Мое смутное подозрение определилось, когда я услышала эти слова. Права ли я была, защищая его? Не пытается ли он возобновить мое подозрение против миссис Болл, как предсказал юрист? В этот раз я не могла не ответить ему.