Закон меча. Трилогия
Шрифт:
– Чтоб я ещё хоть раз сел на телегу, – брюзжал Олег. – Чувствуешь себя, как отбивная перед жаркой!
– И внутри всё ёкает! – пожаловался Пончик. – Угу…
– Сидел бы уж! Ёкает у него… Целый стог под седалищем!
– Так пружинит же! Угу…
Встречные варягам почти не попадались, разве что пара крестьян прошла с гигантскими вязанками хвороста. А потом нарисовался кавалларий – этакий рыцарь, с ног до головы обтянутый кольчужным доспехом, в блестящем шлеме с колыхавшимся султаном из страусиных перьев.
Олег, не желая связываться, свернул влево, впритык к скале, но кавалларию этого показалось мало.
– На колени, презренные! – прорычал он на хорошем греческом, требуя почтения.
– А не пойти ли тебе в задницу? – любезно ответил Сухов.
Сначала кавалларий не понял сказанного – не смог совместить непристойное предложение с собственной персоной. Потом до него дошло, и глаза всадника выкатились в изумлении и великом гневе.
Ни слова не говоря, кавалларий выхватил меч и послал коня на «врага».
Малютка Свен оказался быстрее – бросив своего чалого наперерез, он поднял его на дыбки. Лошадь рыцаря испуганно шарахнулась, оступаясь, чуть ли не падая, и кавалларий не удержался в седле – рухнул в пыль. Валялся он недолго – Свен тут же оказался рядом. «Малышок» подхватил оглушённого рыцаря за наборный пояс и за кольчужный воротник, крутанул, как следует, да и скинул с обрыва вниз.
Отряхивая руки, он выглянул за край.
– Разбился? – охнул Пончик.
– Не-е… Утоп.
– Кто-то дошутился, – мрачно сказал медик.
– Угу…
Остаток пути протоспафарий, преординат и магистр проделали в молчании. Наконец показался Амальфи. Город расположился по склону скалы, дома его лепились друг к другу, соединяясь высеченными в камне лестницами, а на крышах росли сады. Черепичные кровли, проходы, мосты, улицы, мощённые галькой, – всё это романтическое великолепие тонуло в нагромождениях пышной зелени. Апельсиновые деревья путались с лимонными, заплетались виноградными лозами и пробивались кипарисами, а ещё выше поднималась глава собора Св. Андрея Первозванного.
Городок смотрелся весьма симпатично и спускался к полукружию бухты, где стояло с полсотни кораблей, как трибуны к сцене.
– Подъезжаем! – крикнул Олег. – Приготовиться всем.
Съехав к берегу, Олег двинулся вдоль пристани, заворачивая к Амальфи. Лошадки сами прибавили прыти, направляясь к Порта делла Марина – городским воротам, открывающим путь к гавани.
– Синьор Ипато, – негромко сказал Сухов, – вы уж сами со стражниками переговорите, а то мои лишь одно слово знают…
– Си![187] – подтвердил проезжавший Саук.
– Ага, – сказал
Обширная площадь перед воротами была заставлена палатками и лотками – тут шумел базар. Множество торговцев настойчиво предлагали свой товар всем подряд, уламывая, улещивая, взывая к небесам и клянясь самыми страшными клятвами. Купцы побогаче восседали в тени шатров, иные торговали прямо с расстеленных ковров, а то и вовсе бродили по рядам, всё своё таская с собой. Шум стоял неимоверный. Чудилось, торгаши осадили Амальфи и вот-вот пойдут на приступ.
– Мыло! Галльское мыло! Смоет грязь и грехи!
– А вот мальчики-рабы! Здоровенькие и крепенькие, всего по сорок тариев за голову!
– Рыба! Рыба! Свежа-айшая рыба!
– Кому вино из Газы? Налетай! Кому нектар из Асколона? Подходи, не зевай!
– Фисташки из Дамаска! Порадуйте себя отборными фисташками!
– Лён из Скитополиса, лён из Лаодикеи, из Библоса… Выбирай, какой для тебя хорош! Лучше всё равно не найдёшь…
– Пурпур из Цезареи! Кому царский пурпур? Что стоим, дорогой? Покупаем, покупаем!
Олег, малость одуревший от рыночной стихии, объехал торжище. У распахнутых ворот Амальфи его притормозил добродушный стражник. Толстый и запаренный, он оставил копьё воткнутым в землю, а шлем повесил на рогатину, поддерживавшую плетёный тент. Отдуваясь, страж молча протянул грязную ладонь, требуя плату за вход.
– Си! – храбро сказал Сухов и отсчитал пару серебряных денаро, отчеканенных в Венеции по образу и подобию франкских денариев.
Ипато повёл рукою, мелодичной скороговоркой объясняя, что это плата за все возы.
Стражник пересчитал телеги, шевеля губами, решил пример на вычитание и довольно кивнул – можно было опрокинуть стаканчик лимончеллы[188] на сдачу!
Едва телеги прогрохотали под сводами ворот, как к ним подскочил маленький человечек, юркий и прилично одетый. Тараторя и стрекоча, гримасничая и размахивая руками, он выхватил клок сена. Понюхав его, человечек яростно чихнул.
– Это Паскуале Фоскари, он хочет купить наше сено, – обернулся преординат к Олегу.
– Замечательно, – обрадовался магистр и рявкнул: – Си!
– Си! Си! – дружно закивали варяги.
Возы, повинуясь жестам Фоскари, проехали узкой улочкой до широких ворот двухэтажного дома. Внизу обнаружился здоровенный амбар. Малютка Свен хотел было выразиться по этому случаю и уже открыл рот, но вовремя вспомнил о своём италийском происхождении и ляпнул:
– Си!
Олег с Пончиком вооружились вилами и стали перекидывать сено в прохладную сень за амбарными воротами.
– Стегги, Воист, Курт, – негромко проговорил магистр, – собирайте своих, забирайте всё оружие и скройтесь до темноты. Выступите по сигналу, когда вспыхнет огонь и станет светло.