Закон наемника
Шрифт:
Он всегда был идеально чистым, а однажды я увидел, как на него опустилась какая-то крылатая мошка — и тут же скатилась со странного металла высохшим трупиком. После чего я провел лабораторный анализ, который подтвердил мои выводы. Нож был всегда идеально стерильным, убивая все живое, что прикасалось к нему… кроме своего хозяина. Конечно, если б человек дотронулся до «Бритвы», он бы не умер мгновенно, но те, кто соглашались на подобный эксперимент, через полчаса начинали жаловаться на недомогание. Да и из моей памяти еще не стерлись впечатления, когда разъяренный нож при поддержке «Чистого неба» распилил на двоих жизнь сталкера, пытавшегося отправить меня на тот свет. В общем, хороший нож мне достался. Чистая, незамутненная смерть, не нуждающаяся в дополнительной стерилизации.
— Что
— Он жадный до крови, — сказал Японец. — Я чувствую это. Оружие такой силы забирает души тех, кого оно убило. И если в человеке, который им владеет, недостаточно личной силы, то скоро этот нож будет владеть своим хозяином, предварительно забрав себе его душу. Или убив ее, если эта душа ни на что не годится. В древности японцы называли такие клинки «жадными до крови» и уничтожали их вместе с мастерами, изготовившими настолько ужасное оружие. [6]
6
Исторический факт.
— Уверен?
— Мои мечи тоже жадные до крови, — ответил Японец.
— Значит, их хозяин знает, как обращаться с таким оружием, — сказал я, возвращая нож и при этом мысленно обращаясь к нему с просьбой, как к живому существу. — Думаю, «Бритва» не будет против, если ты немного поможешь ее владельцу. Мне сейчас ножом работать не особо удобно, так что я надавлю, а ты вырезай пулю.
Японец, не задавая лишних вопросов, взял «Бритву», я же, собравшись с духом, надавил.
Я знал, что сейчас на тыльной стороне моего бедра вспухла неслабая шишка. А потом я почувствовал прикосновение стали и теплую кровь, которая потекла по ноге. Хороший нож режет и убивает без боли. Боль придет потом, если, конечно, ранение не фатально. Потому, когда шомпол провалился сквозь мою ногу и об пол глухо стукнула пуля, вывалившаяся из моего мяса, я почувствовал облегчение. А потом медленно начал вытаскивать стальной прут обратно из ноги.
— Помочь?
Я мотнул головой. Любой воин знает: если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам. Если, конечно, имеешь такую возможность.
Окровавленный шомпол полетел в угол. Но это было еще не все.
— Салфетку дай.
Японец ассистировал без звука, хотя я бы на его месте за такой приказной тон в глаз точно зарядил. Ну, в смысле, не раненому. Ага, потому и не заряжает, что у меня дырка в ноге… Черт, мысли путаются, закончить надо, пока снова не отрубился.
Я вытер руки от крови и взял из аптечки десятикубовый шприц и тюбик с надписью: «Регенерон». Разорвав стерильную упаковку шприца, я осторожно наполнил его содержимым тюбика, стараясь не пролить ни капли драгоценного снадобья. Добывалось оно из нескольких сотен килограммов тихоокеанских морских звезд Linckia, способных легко отбрасывать конечности, если их захватил хищник. Причем в случае, если агрессор ту конечность не сожрал, то из нее вырастает новая полноценная морская звезда.
Я знал, что ученые НИИЧАЗ в дополнение к данному природному феномену разработали ускоритель регенерации и на основе этих компонентов создали свой знаменитый препарат. И о побочных эффектах того препарата тоже знал. Но что для сталкера, который живет бок о бок с радиацией, мутантами и аномалиями какие-то побочки по сравнению с чудо-эффектом?
Видимо, о них знал и Японец.
— Может, спирту хлебнешь? — спросил он. — Все-таки легче будет.
Я мотнул головой вторично. После принятия алкоголя эффект регенерона уменьшается вдвое, да и впервой, что ли, нам?
— Ничего, нормалек, прорвемся, — сказал я, вводя носик шприца в рану. — Снизу «жвачкой» залепи как кровь пойдет.
И нажал на плунжер…
Ускоренная регенерация — это когда
Единственное, что я успел, — это отбросить пустой шприц и налепить сверху на ногу бинт-«жвачку». И тут меня скрутило в бараний рог.
Впечатление было, будто мою ногу раздирают на части миллионы рыболовных крючков. Причем боль от места локализации раны за несколько секунд распространилась по всему телу. Меня трясло, крутило, выворачивая кости из суставов и суставы из плоти. Но, прежде чем из меня против воли вырвался вой умирающего динозавра, я успел увидеть смазанную фигуру Японца и ощутить сильный двойной удар-«ножницы» в область сонных артерий. От которого я мгновенно провалился в черный колодец, ведущий в ад, где грешников медленно варили в больших котлах, наполненных выжимками из морских звезд…
В себя я пришел от жуткого спазма в желудке. Впечатление было, словно я проглотил десяток живых ершей, которые сейчас пытаются вылезти наружу через пищевод. Если отбросить поэтические метафоры, жрать хотелось так, что я готов был сжевать собственные берцы, стоявшие возле кровати, — нормальное состояние после регенерона. Организм требовал восстановления, без которого мог просто и элементарно загнуться — и такое случалось в истории Зоны.
Но спасение было рядом. На табуретке возле кровати стояли две килограммовые банки тушенки и пузатая армейская фляга, объем которой какой-то местный Кулибин увеличил холостым выстрелом, произведенным в горловину. Если б банки не были открытыми, я бы наверно заглотил их как удав вместе с жестяной упаковкой и, без сомнения, переварил запросто. Но дополнительных экспериментов с организмом не требовалось, ибо источники счастья скалились вспоротыми крышками, а в одной из них торчала вилка.
Первую банку я умял за полминуты, глотая мясо и желе не жуя. Вторая пошла более цивилизованно. Во фляге оказался — подумать только! — апельсиновый сок с характерным привкусом концентрата из штатовского сухпайка.
Уничтожив половину второй банки, я более-менее адекватно начал воспринимать окружающую реальность. А именно: в прорехе распоротой и окровавленной штанины виднелся участок моего бедра, на котором остался лишь небольшой шрам в том месте, где положено было находиться дырке от пули. Нормальное действие регенерона. Оставалось лишь сбрить бороду и остричь патлы вместе с вурдалачьими ногтями, которые успели отрасти за четверть часа.
А вот обстановка вокруг моей персоны практически не изменилась. Все тот же подвал и все та же спина, частично загораживающая от меня огонь, бьющийся в тесной печурке. «И поет мне в подвале гармонь…» Хммм, не будем о запретном.
Но «не изменилась практически» — это не значит «не изменилась вовсе». Спина была все той же, да и обтягивающая ее одежда осталась прежней, разве что капюшон не на голову натянут, а отброшен назад. А над капюшоном…
Я точно помнил — год назад Японец щеголял густым смоляным ёжиком на голове. Но человек, который сейчас неподвижно сидел у огня, был абсолютно седым… И при этом у меня не имелось ни малейшего повода сомневаться, что это именно Японец, — пожалуй, вряд ли в Зоне наберется десяток сталкеров, способных вот так спокойно сидеть спиной к другому сталкеру, даже если они считают того закадычным другом.