Закон наемника
Шрифт:
— А зачем спасал? — поинтересовался я.
— Затем, — буркнул Шрам, — что кроме закона наемников есть еще и закон Зоны, который пожестче всех других будет. В Зоне конченые уроды долго не живут, а я еще не накопил на свой трехэтажный домик у речки Гудзон, чтобы ни за хвост псевдособачий загнуться в какой-нибудь аномалии… — Внезапно он остановился и произнес слегка растерянно: — Твою мать, накаркал…
Лес был рядом, три десятка шагов — и ты под защитой толстенных стволов, похожих на гигантских змей, застывших в предсмертной агонии. Но картинка была слегка нечеткой, словно между нами и стеной из изуродованных радиацией деревьев находилась
…На самом деле в Зоне отдельные аномалии попадаются достаточно редко. Эти крайне опасные образования чаще встречаются в виде «полей», покрывающих площадь размером от нескольких квадратных метров до… скажем, до того, что сейчас лежало перед нами. Такие «поля» сталкеры часто называют «карманами». Хитрые аномалии порой позволяют человеку войти внутрь «поля», ничем не проявляя себя. И вдруг одновременно вспыхивают сполохами молний или взвиваются в высоту трехметровыми пыльными воронками — и тогда понимает несчастный, что попал он крепко. Словно в бездонный карман провалился, из которого ему уже никогда не выбраться…
— Ох ты, Зона-матушка, — прошептал Шрам. — И ведь КПК даже не пискнул, когда я здесь в темноте схрон оборудовал…
— Ты его почаще «монолитовцам» при шмоне одалживай, — посоветовал я.
— Точно, — простонал наемник. — Они небось детектор аномалий закоротили. Конечно, на кой им лишний свидетель…
— Потом причитать будешь, — проворчал я. — Барахло мое где?
— Да вон, все туда определил…
Схрон Шрам оборудовал просто — свалил мое добро в старое дупло огромного поваленного дерева и сверху пару пучков травы бросил. Хотя к чему париться лишний раз с маскировкой, когда нычка временная и находится в пределах видимости?
Все оказалось на месте — автомат, снаряжение… и «Дочкино ожерелье», по-прежнему неживое. И все-таки любопытно, на кой «Монолиту» мертвый артефакт? Для меня он просто память, потому и таскаю с собой, а им зачем?
— Хорош на стекляшки свои любоваться, — проговорил Шрам, пристраиваясь поудобнее за поваленным деревом. — Гости у нас.
И точно. Из-за валяющегося на боку «сто тридцатого» «ЗИЛа» тяжело выехал тентованный грузовик «Урал».
— Приехали, — сказал Шрам. — Судя по тому, как оно переваливается, это «4320-30 Звезда-В», модификация для спецподразделений, и под тентом у него бронекапсула с бойницами.
— Оно самое, — произнес я, пристраивая меж сухих веток ствол своего АК-104.— Экипаж девятнадцать рыл.
— В экзоскелетах, думаю, не больше четырнадцати влезет, — отозвался наемник. — Но нам за глаза хватит. Как там оно в песне поется? «Последний бой, он трудный самый»?
— А сдаться не хочешь? — поинтересовался я — чисто на всякий случай.
— Да что я, больной, что ли? — удивился Шрам. — Снова в автоклав ложиться? Или, как вариант, в ванну для биотрансформации в «монолитовца»? Нет уж, спасибо. Да и западло как-то сдаваться, не люблю я такие движения.
«Все-таки неплохой парень этот наемник, — подумал я. — Сволочь, конечно, редкостная, но с понятием».
Между тем задние двери «Урала» распахнулись, демаскировав бронекапсулу, о которой говорил Шрам, и из машины на разбитое шоссе посыпались «монолитовцы». Та четверка, что спрыгнула на асфальт раньше
— Вот это номер… — пробормотал Шрам. — Хреново дело.
Я был с ним полностью согласен. Две прирученные псевдособаки и пара снорков, подчиняющихся командам наверняка лучше любых овчарок, обученных охоте на человека. И так это или нет, нам сейчас предстояло испытать на себе.
«Монолитовцы», не мешкая, одновременно спустили мутантов с цепей.
Чернобыльские псы, словно черные торпеды, ринулись к цели по прямой. Оба снорка же прыгнули вперед и вбок, словно пытались уйти в сторону и тривиально смыться.
Впечатление было обманчиво. Эти твари, гротескно похожие на людей, всегда двигались к цели по немыслимым траекториям — можно весь магазин выпустить в белый свет как в копеечку и даже не задеть полуразложившихся, но на удивление живучих человекообразных мутантов. Кстати, те экземпляры, что спустили с цепей фанатики, отличались от своих шарящихся по Зоне диких собратьев некоторым подобием экипировки. Противогазы, плотно облегающие остатки их лиц, были усилены выпуклыми бронепластинами на лбу, скулах и челюстях. На лапах имелись перчатки со стальными когтями, а тела мутантов заботливые «монолитовцы» упаковали в бронежилеты, что, на мой взгляд, оказалось излишеством — под весом защиты снорки несколько потеряли в скорости передвижения. Хотя это нам было только на руку.
— Снорки мои! — крикнул я, выпуская короткую очередь по ближайшей твари.
— Принято, — коротко бросил Шрам, пронзая одного из псевдопсов двумя прицельными выстрелами из «Винтореза», что, впрочем, нисколько не помешало мутанту продолжить нестись вперед, разве что немного помедленнее.
В целом замысел «монолитовцев» был понятен. Мутанты отвлекают нас на себя и по-возможности блокируют на месте засады словно обученные полицейские овчарки. Сами же фанатики тем временем, достав из грузовика толстые щиты из бронепластика, выстроились в линию и неторопливой трусцой побежали в нашу сторону. В руках у них были электродубинки метровой длины. Стало быть, брать нас приказано только живыми. Ладно…
Снорка я добил при приземлении. Первая очередь не особо впечатлила мутанта, хоть и прошла выше бронежилета, задев шею. Черная кровь из перебитой артерии хлынула было на плечо и грудь, но фонтан иссяк почти мгновенно, словно внутри уродливого тела кто-то экстренно перекрыл аварийный кран. Снорк, сбитый очередью с намеченный траектории, приземлился на четыре точки в нескольких шагах от моей позиции. Но второго шанса я ему не дал, выпустив остаток магазина прямо по лицевой части противогаза.
Броневые накладки никоим образом не помогли мутанту, скорее наоборот. Круглые смотровые стекла брызнули осколками, а стальные пластины легко вошли внутрь черепа, усугубляя разрушительное действие пуль калибра 7,62. Череп мутанта просто развалился на части словно гнилой арбуз, однако тело все еще продолжало жить. Конечности сократились, обезглавленная тварь взвилась в прыжке… и кулем повалилась в кусты — все-таки мозг нелишняя деталь организма даже для чернобыльского мутанта.
Перезаряжать автомат времени не было — на меня сверху падал второй снорк, растопырив когтистые лапы словно белка-летяга. Я бросил автомат, рванулся было в сторону, одновременно выхватывая из ножен «Бритву»… и, уже понимая, что не успеваю уйти от удара, просто упал на спину, выбрасывая вперед руку с зажатым в ней ножом.