Закон обратного отсчета
Шрифт:
— Это не паранойя, а…
— А рациональный подход к опасности. Понял я, понял. Вон, похоже, наш драндулет едет.
По спуску с основной магистрали и впрямь телепается бывалая Десятка, пестрая от рекламы. Джен проверил наличные в кармане, понадобится ли размен — привязывать карту к приложению он зарекся после нескольких случаев, когда плату за подачу авто снимали, а машина не приезжала вовсе. В кармане оказалось несколько полтинников, с них если сдачи не найдется, можно и на чай оставить.
В целом, день пока обходится без сюрпризов, но по событиям последних недель Джен видит,
Нужно быть начеку.
Со столов исчезли пепельницы. Курить в барах давно запрещено, у Косы за сигарету можно отхватить и лопатовидной пятерней по затылку, здесь пепельницы служили скорее урнами для зубочисток и элементом декора — никелированные, достаточно тяжелые чаши, нечто среднее между походной тарелкой и собачьей миской размером с кулак. Они так хорошо ложились в руку, если надо было усмирить перебравших чужаков.
— Вчера один мудозвон другому челюсть разбил, я убрал, от греха подальше, — объясняет Коса, выставляя тарелки: Джену внушительный стейк, Джа пастафарианского монстра.
— Ушла эпоха.
— Хочешь, подарю?
— Шутишь? Конечно! — обрадовался Джа и, воткнув вилку в центр тарелки, наматывает спагетти неаккуратно, разбрызгивая соус. — Клянусь хранить как реликвию!
— Напомни, когда уходить соберетесь.
Расставив на столе кофе и сахар, Коса забирает папки меню и неторопливо, вразвалку возвращается на кухню. В зале кроме них только два посетителя. Из динамиков саксофонит Радио Монте-Карло. Стейк безупречно вкусный, и веточка обожженного розмарина живописно лежит на тарелке как в лучших ресторанах телевизора.
Савву Джен замечает первым еще в окно, она подкатывает к бару на Монстере Дукати, как амазонка на огнедышащем драконе. Когда девчонка входит внутрь, Джен поднимает руку, чтобы она быстрее заметила их за дальним столиком.
— Привет. Так и думала, что вдвоем будете, — она улыбается дружелюбно. — Здесь есть тайная комната, предлагаю туда пересесть.
— В интимную обстановку? — Джа пытается пошутить. Нервничает, хоть старается не подать виду.
— Там поговорить можно спокойно. Дядь Борь, — кричит Савва Косе, меняющему пивной кег под барной стойкой. — Мы в кабинет пересядем, ладно?
— Тебе с миндалем? — доносится в ответ из-под бара.
— Обожаю вас!
Кивнув парням, чтобы следовали за ней, Савва идет в другой конец зала, к эстраде. Справа от помоста две двери, Джен считал, что они ведут в гримерки для музыкантов, оказалось, гримерная в баре только одна, а за второй дверью спрятана изолированная кабинка для небольшой компании: стол и две скамейки вдоль стен, человек на восемь.
— Ты здесь частый гость? — спрашивает Джа, пропуская Савву в кабинку.
— Коса — друг моего отца, — отвечает она и присаживается, передвигаясь по скамейке в самый центр.
Джа и Джен садятся напротив.
— Мы с Юлькой вместе выросли. Дядь Боря нас еще голожопыми на своем Урале катал по местному ландшафту. Этот бар — мой дом родной.
— Странно, что мы не пересекались здесь раньше.
— Ничего
Дверь открывается без стука, Коса через порог протягивает Савве полулитровую чашку капучино. Она, подскочив, принимает заказ и сразу делает глоток, довольно щурится как сытый котенок.
— Спасибо, дядь Борь, вы лучший!
Махнув рукой, суровый подводник уходит, закрывав за собой дверь.
— Итак, — картинно набрав в легкие воздуха, Савва готовится выдать парням что-то монументальное, будто с трибуны, но телефонный звонок обрывает ее, и девчонка сдувается, как пробитый футбольный мяч. — Извините. Надо ответить.
Потушив для приличия звук, Савва по скамейке отползает к дальней стене кабинета. Ответив на вызов, она долго и внимательно слушает собеседника, хмурит брови до глубокой борозды между и непроизвольно царапает ногтем лакированный край столешницы.
— Так, стоп, — раздраженно обрывает собеседника. — Давай ты не будешь втягивать меня в эту паутину логических извращений. Всему есть объяснение. Просто у нас пока недостаточно инфы.
Хохотнув, Джа с любопытством оборачивается на девчонку. Подсказывает:
— Это называется «Закон недостатка информации».
Шутка отлетает рикошетом от Саввы, она только сильнее нахмурилась.
— Я проверю, — обещает девчонка трубке. — Сегодня чуть позже… Да…. Чувак, я морально вымотана и демонически устала, можешь называть меня ложноножкой, но прямо сейчас я никуда не поеду. Сорри.
Видно, случилось что-то неприятное, потому что Савва еще некоторое время сидит в углу, сжавшись и будто просчитывает в уме сложносочиненные комбинации ходов. Парадокс, но при всех ее тяжелых ботинках, татухах и апломбе байкерской банды, девчонка вызывает у Джена острый комплекс защитника. Как маленький колючий еж, которого можно взять в руки только в плотных перчатках и надеяться, что не укусит.
— Все страньше и страньше, — она, наконец, выходит из анабиоза и, кивком головы отбросив с лица длинную косую челку (точь-в-точь как Джа), возвращается юзом по скамейке ближе к парням.
— Мир в опасности? — беззлобно спрашивает пророк.
— Мир в жопе, — философски вздыхает она. — Помнишь тормозную историю?
Джен кивает, машет пророку, мол позже расскажу.
— Мы следили за парой заводов, где их производят. Подрубились к системе видеонаблюдения и отсматривали записи. Две недели пять задротов целыми днями по очереди тупо и мрачно всматривались в это кино победившего социализма и — ничего. Раздолбайства в цехах, конечно, много, но станки штампуют все как надо. А вчера один воронежский гений заметил, что в наших суточных клипах не хватает по двадцать-тридцать минут. Падре подсуетился, засланный кандидат в одном из цехов смонтировал дополнительную камеру с прямым выводом на наш сервер. И первой же ночью она показала очень интересную картинку.