Закон парных случаев
Шрифт:
– Ну да, наверно, - кивнул я.
Мы поднялись по лестнице, Женя открыла дверь. Я мысленно хихикнул, представив, что подумала о «новом помощнике участкового» соседка, которая наверняка подглядывала в глазок.
Квартира у Жени с Сашей была хоть и двухкомнатная, но не намного больше, чем у Виктора. Узенький коридорчик упирался в оклеенную разноцветной пленкой дверь. Вторая, точно такая же дверь была открыта, и я увидел маленькую комнатку с зелеными обоями и потертым ковром на полу. Прямо у входной двери от коридора ответвлялась короткая кишка, ведущая к ванной и дальше – на кухню. В квартире
Женя забрала у меня рюкзак и отнесла его в маленькую комнату с зелеными обоями.
– Проходи на кухню, - сказала она. – Сейчас чайник поставлю.
– Тебе, наверно, помыться надо с дороги, - возразил я.
– Что, от меня воняет псиной? – обиделась Женя.
– Нет, не выдумывай. Просто ты же ехала столько, по жаре, с рюкзаком. Наверняка хочется освежиться, в чистое переодеться. Получается, что я мешаю.
Женя посмотрела на меня с сомнением, потом кивнула.
– Хорошо, - сказала она. – Я быстро. Тогда сам поставь чайник.
Достав из шкафа полотенце и чистую одежду, она отправилась в ванную. Щелкнула задвижка, полилась вода. Я зашел на кухню, совсем крохотную, но очень чистенькую и симпатичную. Чайник стоял на плите, и я потянулся было за ним, но передумал. Заглянул в холодильник, в шкафчики над столом.
Так я и думал. В отключенном холодильнике тосковали банка горчицы и пластиковая упаковка кетчупа. Не хватало только на собственном хвосте повесившейся от отчаяния и голода мышки. Еще я нашел заплесневелый хлеб, чай, сахар и остатки кофе. Даже в бабушкиной квартире, когда я приехал туда после похорон отца, выбор был побогаче.
Я осторожно захлопнул входную дверь, вышел на улицу и отправился в супермаркет, который приметил по пути от метро. Покупки заняли три большие сумки, а маленький вишневый тортик можно было нести хоть в зубах, и я кое-как пристроил его под мышкой, ежеминутно боясь уронить.
Когда я позвонил, Женя долго не открывала. Я забеспокоился, но тут дверь распахнулась.
– Придурок, - сказала Женя и резко повернулась ко мне спиной, но я успел заметить ее покрасневшие глаза.
– Жень, ну прости, - я пошел за ней, с трудом волоча набитые пакеты. – Я думал, что быстро сбегаю туда и обратно, а там очередь. У тебя ведь даже чай пить не с чем. Ага, я понял. Ты подумала, что я сбежал?
Она покосилась на меня сердито, но не ответила. Я положил пакеты на пол, по-настоящему взял тортик в зубы, за веревочку, и встал на колени.
– Придурок, - повторила Женя и, неожиданно наклонившись, поцеловала меня в макушку.
Я положил торт на стол и уткнулся носом ей в живот. От нее пахло каким-то прохладным гелем для душа и чистым телом. Это становилось слишком опасным. И, наверно, странным: когда двое людей хотят одного и того же, - а я чувствовал, что Женя хоть и боится, но хочет меня не меньше, чем я ее, - но почему-то сдерживают себя. И было ли это глупым? Я не знал. Наверно, теперь уже мы оба опасались, что торопливым шагом можем испортить все. А в голове крутился старый «Наутилус»: «К чему делать сложным то, что проще простого», но я отмахивался – потому что это раньше все было просто, а сейчас стало очень даже сложно.
Ситуацию
Мы пили чай с тортом, и я рассказывал обо всем, что произошло за эти дни. Никакого барьера между нами больше не было.
– Ты уверен, что тебе звонил именно убийца? – задумчиво спросила Женя. – Что ему от тебя надо было? Поговорить? Рассказать, за что убил твоего отца?
– Не знаю. Мне кажется, он просто хотел убедиться, что я дома. За то время, пока я живу там, уже не один раз были звоночки. Я подходил, и трубку тут же бросали. А еще вчера, пока меня не было, приходил какой-то мальчишка, спрашивал какого-то Павлика. Что, если его просто отправили на разведку? Посмотреть, кто дверь откроет. А открыл Витька. Который совсем на меня не похож. А я тогда где?
– И все-таки, почему ты так уверен, что это он?
– А потому что никто больше этот телефон не знает.
– А разве следователь не знает, где ты живешь?
– Следователь позвонил бы на мобильник. Мне непонятно другое. Если он следит за мной, то почему до сих пор не убил? И даже не пытался? Возможностей было до фигища.
– Мартин, ты же сам говоришь, что он псих. И он не убил тебя тогда, сразу. Может, он вообще не собирается тебя убивать? Может, ему действительно что-то другое от тебя надо?
– Хотел бы я знать, - вздохнул я.
– Ладно, - Женя подлила себе чаю и отрезала еще кусок торта. – Обожаю сладкое.
– А как же фигура?
– А ей почему-то ничего не делается, что бы я ни ела и в каких количествах.
– Тогда надо срочно на тебе жениться. Ты не будешь всю жизнь сидеть на диетах, тратить деньги на средства для коррекции и ныть про целлюлит.
– Ты делаешь мне предложение?
Я хотел ответить что-то в заданном ключе, что-то веселенькое, но понял, что Женя не шутит. И хотя на лице у нее не было на этот раз готского черного макияжа, мне показалось, что она смотрит на меня пристально из темноты.
Я накрыл ладонью ее руку.
– А ты бы согласилась уехать со мной? В Прагу?
– Не знаю, - она опустила голову.
– Мне в последнее время пришлось принимать довольно много решений. Делать выбор. И я понял, что, когда форсируешь события, пытаешься решить что-то побыстрее – хотя нужды в этом особой нет… В общем, часто делаешь неправильный выбор. А вот если подождать, то через какое-то время оказывается, что и выбирать ничего не надо. Что жизнь тебя подводит к единственно правильному решению.
– Ты будешь звонить сегодня этой подружке? – помолчав, Женя заговорила о другом.
– Да, сейчас и позвоню.
– Телефон там, в гостиной.
Мы перешли в комнату, слишком маленькую для громоздкой старинной мебели, которая выглядела очень странно в этой квартире. Она больше подошла бы для огромных комнат с высокими потолками. Массивный шкаф, буфет, обеденный стол, стулья – похоже, им было лет сто, не меньше. Только диван в углу был сравнительно новый. По сравнению с мебельными мастодонтами он выглядел как-то жалко и хлипко. И компьютер как-то странно выглядел на старинном письменном столе.