Закон подлости гласит...
Шрифт:
— Это значит, что все маги должны умереть. Все до единого. Мы поставили оцепление возле дома. Мало ли, — ответил инквизитор. — Вы как себя чувствуете?
Альберт попытался встать, но я его удержала. Я-то знаю, что он встанет. Я даже догадываюсь, что не одна я ходила на работу с температурой тридцать восемь с половиной.
— Я сама пойду к Освальду, — ответила я, укладывая Альберта на кровать и ложась сверху. — Я найду его и потребую объяснений.
— Никуда ты не пойдешь! Проследить, чтобы она не выходила из дома, — приказал Альберт. — Приказ понятен? Выполнять!
«Наивный!» —
Инквизиция удалилась, прикрывая за собой дверь. Альберт посмотрел на меня и произнес.
— Подойди сюда. Присядь, пожалуйста, — он протянул руку, которую я поймала и поцеловала. — Анна, помнишь, я говорил тебе о темноте… Помнишь, я говорил тебе о том, что есть черта, дальше которой я ничего не вижу…
Все! Все! Не надо! Замолчи! Ничерта там нет! Не надо меня расстраивать!
— Нет никакой черты! — выпалила я, сжимая его руку. — Нет! Нет! Нет!
— Подойди к секретеру. Третий ящик сверху. Достань оттуда бумаги, — произнес Альберт, не сводя с меня глаз.
На ватных ногах я подошла, выдвинула ящик и увидела свой альбом, поверх которого лежало… Нет… Нет… Я посмотрела на Альберта, слегка наклонив голову.
— Ты что? Умирать собрался? — усмехнулась я, чувствуя, как руки мои дрожат. — Завещание написал? На мое имя? Отлично!
Мне плохо… Мне сейчас действительно плохо…
— Достань кольца. Обручальные, — произнес Альберт, глядя на меня и убирая волосы с лица. Приступ кашля не дал его договорить.
— Нет. Ничего я доставать не буду. Я планирую нормальную свадьбу. Я уже платье себе придумала, — соврала я, глядя на него. — И список гостей составила. Учти, там будет два мага.
Я снова легла рядом, как верная собака, прижимаясь к своему хозяину. Есть жены — кошечки. Есть жены — собачки. Так вот, я по уверению моего бывшего супруга — редкостная собачка женского пола.
— Анна, — услышала я тихий вздох, вызывающий у меня тупую боль в груди- Достань документы… Я прошу тебя…
— Еще чего! — ответила я, кусая губы, чтобы не дать пролиться слезам. Я лежала у него на груди и смотрела в стену, чувствуя, как он обнимает меня. Я не знаю, кому сейчас было тяжелее. Отчаяние постепенно растекалось по моей душе, вытесняя все чувства. Остаться здесь, чтобы быть с ним рядом до конца. Или уйти, чтобы сделать все возможное, чтобы этот конец не наступил. Любая ошибка будет стоить мне сердца. Если я просто возьму и останусь, то я прокляну себя за то, что не сделала ничего ради спасения. А если я уйду и не успею, то я всю жизнь буду проклинать себя за то, что меня не было рядом в тот момент, когда я была ему нужна. Как поступить?
«Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей!» — тихо-тихо наизусть прочитала ангел, закусывая губы и сжимая маленькие кулачки. «У всех золотых знамен, у всех мечей, я ключи закину и псов прогоню с крыльца — оттого что в земной ночи я вернее пса!» — прошептала я одними губами, смахивая слезы. Решено.
Альберт уснул, обнимая меня. Я стиснула зубы, тяжело дыша, приподнялась на локте и поцеловала его губы, пытаясь заглушить стон, который рвется у меня из груди. Я целовала его, гладя его по лицу.
— Ты не против, если я нарушу парочку законов?
На стуле лежал его черный плащ и маска. Я глотала слезы, глядя на разорванный плащ и стирая кровь с маски.
«Всех впускать, никого не выпускать!» — усмехнулся демон, глядя, как я надеваю капюшон, и цепляют маску. Я сгребла из секретера деньги, на случай, если придется давать взятку. «Если не берут взятку, придется давать по морде!» — усмехнулся демон.
Я спокойно спустилась вниз, чувствуя, как слезы под маской просыхают.
— Все в порядке? — спросил меня кто-то из инквизиции. Я кивнула.
— Часть наших перешла на сторону Белой Инквизиции. Они сейчас формируют отряды. Мне так сказали, — вздохнул инквизитор. — Новые приказы для нас были?
— Охранять Альберта! Любой ценой! — крикнула, отходя на приличное расстояние. Я быстрым шагом, не смотря на крики за спиной, прошла три секторали, чтобы увидеть, как инквизиция в белом вытаскивает из дома знакомого агромага.
— Вы не имеете права! Отпустите меня! — орал агромаг, швыряясь заклинаниями и хватаясь за медальон телепортации. На его ноге был только один тапок, халат был распахнут, обнажая клетчатые штаны. Из разбитых окон его дома вырывалось пламя.
— Да что же вы творите! Там же Сикус! Там же Носокус! — верещал старик, пытаясь зацепить заклинанием хоть кого-то из инквизиции. Я затаилась, чтобы не попадаться на глаза.
«Почему — то плакать мне не хочется!» — отозвался демон. — «Зато рука сама поднимается помахать напоследок!». «Альберт!» — зарыдала ангел, уткнув лицо в маленькие ручки. «Тише, большая моя Любовь, тише!» — усмехнулся демон, целуя маленького ангела. — «Все будет хорошо! Это я тебе, как Опыт говорю!».
Я миновала четвертую сектораль, где было относительно тихо. На третьей секторали толпа поджигала дом, ликуя и радуясь. Из окна летели заклинания, и валил густой дым.
— Простите, — услышала я голос из подворотни, где как побитая собака, обняв колени сидел грязный Марко. Я его и не узнала.
— Не прощаю, — усмехнулась я, оглядываясь по сторонам. — Ты что здесь делаешь?
— А куда мне еще пойти? Спасите меня, умоляю… Я ведь ничего плохого не сделал!
— взмолился Марко, глядя на меня полубезумными глазами. — А что, в инквизицию берут даже девушек? Я об этом не слышал… Я умоляю… мой дом горит… Я еле выбрался… там осталась наша служанка… Она тоже маг…. Она сказала мне бежать…. Я… не…
Я сняла маску, оглядываясь по сторонам. «Мы же не бросим его в беде?» — взмолилась ангел. «Маги всякие важны, маги всякие нужны!» — согласился демон, критично осматривая Марко, так словно выбирает корову на ярмарке. — «Пока его будут убивать, мы успеем убежать!».
— Вставай! Хватит сопли размазывать! — прошипела я, стягивая с себя плащ и маску и протягивая ему. Тон и интонации были уже отрепетированы в первом браке и действовали на «паникующее чмо», как на «сидеть» на дрессированную собаку.