Закон подлости
Шрифт:
Сразу же после встречи с Джабром Мохаммедом аль-Темими Копернику предстоял еще один неприятный разговор — с начальником отдела специальных мероприятий управления полковником Голубковым. Через полчаса Коперник уже сидел в знакомой нам переговорной комнате в резидентуре Российского посольства. Глядя на телефонный аппарат в ожидании соединения с Москвой, он набрасывал в уме основные моменты предстоящего разговора.
Наконец телефон издал короткий звонок, и Коперник взял трубку.
— Рад слышать вас, Константин Дмитриевич.
— Оставьте ваши любезности, Коперник. Что произошло? — сердито ответил Голубков.
— Операция сорвана.
— Это я уже понял. Говорите толком, что произошло? Что вы заставляете меня клещами из вас тащить подробности?
— Ну так выслушайте меня, — обиженно ответил Коперник, хотя лицо его осталось совершенно спокойным. Наоборот, он с удобством развалился на стуле и даже закурил сигарету. — Пастуха с приступом боли в желудке увезла «скорая». Это произошло по пути во Дворец. Соответственно операция оказалась сорванной.
— Ваши версии, — деловито спросил Голубков. — Только не говорите, что Пастух съел что-то острое на ужин.
— Объективности ради надо заметить, что и этот вариант нельзя отбрасывать, — спокойно заметил Коперник. — Но у меня, Константин Дмитриевич, другое мнение.
— Ну так давайте выкладывайте его!
— Я уже докладывал вам, что решение правительства Ирака вернуть нам контейнер с бактериологическими штаммами вызывает активное сопротивление со стороны армейских кругов. Конкретно можно назвать фигуру начальника армейской разведки генерала Камаля Абделя аль-Вади. Именно его люди охраняли кортеж с делегацией. Более того, под предлогом терактов со стороны курдских экстремистов он накануне прилета делегации ввел в Багдад войска.
— Почему я об этом узнаю только сейчас?
— Константин Дмитриевич, — ответил Коперник. — Я не обязан докладывать вам оперативную информацию. Для этого существует резидентура внешней разведки.
Возьмите их сводки и почитайте. Мы проводим совместную, подчеркиваю, совместную операцию, и моих полномочий, данных мне руководством ГРУ, вполне хватает для принятия любых решений.
— И тем не менее у вас на глазах Пастуха отравили, и он исчез в неизвестном направлении, — уже спокойнее заметил Голубков.
— Не мне вам рассказывать, Константин Дмитриевич, — спокойно продолжил Коперник, — что если отравили именно Пастуха, то, значит, была утечка информации. В конце концов, там ведь было еще десять человек. Я только что встречался с нашими иракскими партнерами. Они сообщили, что их человек, видевший Пастуха и передавший ему, как это и было предусмотрено, чемодан, сразу же после этого был убит. Есть все основания предполагать, что это дело рук людей генерала аль-Вади. Его почерк.
— Хорошо, — оборвал его Голубков. — Что вам известно о Пастухе?
— Пока ничего, кроме того, что я вам уже сообщил. Я сейчас этим занимаюсь.
Наш партнер из иракского правительства обещал приложить максимум усилий для поиска Пастуха. Учитывая характер работы армейской разведки, можно предположить два исхода дела. Первый.
— Вы так просто об этом говорите, — проворчал Голубков.
— Я профессионал, Константин Дмитриевич, — пояснил Коперник. — Эмоции оставляю на потом. Вот вернусь в Москву, сядем мы с вами на дачке и поговорим по душам. А сейчас нужно работать.
— К какому варианту вы сами склоняетесь?
— Генералу аль-Вади нет необходимости узнавать все военные тайны России.
Его задача предельно проста — не допустить вывоз контейнера. Поэтому, полагаю, у него нет необходимости в устранении нашего человека. Он уже и так выведен из игры. Поэтому можно надеяться увидеть завтра чудесно исцелившегося Пастуха в аэропорту.
— Будем считать, что вы правы, — произнес Голубков. — Держите меня в курсе, Коперник.
— Договорились, Константин Дмитриевич. — С этими словами Коперник повесил трубку. Пока все шло как следует.
Коперник вышел из кабины и на ходу затушил сигарету в большой чугунной пепельнице, стоявшей на столе у дежурного. Тот проводил посетителя недобрым взглядом и отправился выбрасывать пепел.
Коперник уверенно прошел по длинным посольским коридорам и в конце концов оказался в приемной посла. Там он плюхнулся на диван для посетителей и спросил секретаря, молодого подтянутого выпускника МГИМО:
— Посол у себя?
Секретарь с сомнением посмотрел на нахального посетителя и строго ответил:
— Посол только что вернулся с приема и просил его не беспокоить.
— Придется побеспокоить, — твердо произнес Коперник. — Передайте, что мне нужно срочно с ним переговорить.
Секретарь нахмурился и терпеливо повторил:
— Посол занят.
— Доложите, доложите, — махнул рукой Копер-118 ник и вытер рукой пот со лба. — Вы бы хоть изучили местные обычаи. В любой лавке сразу же предложат чего-нибудь холодненького выпить. В такую-то жару. А вот в приемной посла не дождешься.
— Но позвольте… — молодой человек начал терять терпение.
— Доложите. — Теперь настала очередь Коперника придавать своему голосу строгость. — Будет хуже, если я сам войду.
Секретарь с ненавистью взглянул на посетителя, но поднялся из-за стола.
— Как доложить? — холодно спросил он.
— Скажите, Захаров. Он поймет.
Посол действительно только что вернулся с приема во Дворце в честь прибытия российской делегации и теперь отдыхал от общения с депутатами. Здесь, в Ираке, официальные приемы были настоящей мукой, учитывая местный климат. Этикет обязывал посла надевать строгий темный костюм, а организм яростно протестовал против такого безумия. В течение всего приема посол с завистью смотрел на Владимира Вольфовича, дефилировавшего вопреки всему этикету в легком белом костюме. И потому, вернувшись в свой кабинет, посол первым делом сменил одежду и теперь лежал на диване в комнате отдыха и с наслаждением вкушал прелести современных систем кондиционирования.