Закон проклятого
Шрифт:
Сашка промолчал, недовольно сопя и обижаясь на весь белый свет.
Компаньоны, храня гробовое молчание, начали делить деньги.
– Чё, пацаны, ментеныш родился? – попытался пошутить Макс, но на его попытку разрядить обстановку никто не отреагировал.
Закончив дележ, компаньоны забрали свои доли и разошлись в разные стороны.
– Через полчаса сбор у машины, – хмуро предупредил Сашка. – Если кто в болото провалится, никого ждать не буду.
…Иван брел вглубь леса, пиная жёлтый ковёр мёртвой листвы. На полянке ему приглянулся
Он завернул пистолет, гранаты, деньги и чёрный кинжал в один полиэтиленовый пакет, засунул сверток в другой такой же пакет и перевязал всё это шпагатом. Потом Иван долго ковырял землю у корней дерева крепкой сучковатой палкой, пока не получилась довольно внушительная яма. Засунув свой клад под узловатые корни, парень засыпал его землей, утрамбовал и сверху насыпал кучу опавшей листвы.
– Смотри, старина, не подведи – сказал он дубу. – Постереги пока моё добро. На тебя вся надежда.
Дуб прошелестел чего-то оставшейся листвой и то ли от ветра, то ли сам по себе качнул уже лысой макушкой – мол, не боись, парень, всё будет в порядке.
Иван усмехнулся, погладил шершавую кору дерева и не спеша направился к машине.
Взяли их на кольцевой. Гаишник поднял полосатую палочку, подошел к «Волге» и подтянул голову к руке, отдавая честь.
– Ваши документы…
Сашка матюгнулся про себя и полез в карман за деньгами.
– Ну чего, старшой, сколько на этот раз хочется? Штуку? Две? – почти дружелюбно спросил он, доставая бумажник, набитый деньгами. – На тебе пять, у меня сегодня праздник…
Однако праздник получился с невеселым финалом…
По лобовому стеклу «Волги» ударили чем-то тяжелым, и оно лопнуло, обдав пассажиров мелким дождем осколков. Гаишник отскочил в сторону, вместо него возникли мордовороты в пятнистых камуфляжах. Сашку схватили за вихры и прямо через разбитое стекло выволокли на асфальт.
– Не шевелиться! Руки за голову!..
Иван понял, что это всё… И даже не дернулся, пока пятнистый молодец укладывал его лицом в дорожную грязь и защелкивал за спиной наручники. Краем уха он слышал, как попытался возмутиться Макс:
– Вы не имеете права!..
Они имели абсолютно все права. В том числе и неоспоримое право сделать из Макса котлету. Смачное чавканье нескольких ударов совпало с глухим стоном и падением Максовой туши на асфальт. Весёлый голос произнес:
– Ну все, наигрался хрен на скрипке…
Сильные руки подхватили Ивана под микитки и впихнули в вонючее, тесное брюхо милицейского «воронка». Следом влезли Сашка с Максом, подталкиваемые сзади автоматными стволами.
«Эх, Лютый, как же ты теперь без меня…» – вздохнул про себя Иван.
Голодным шакалом взвыл старенький мотор, и «воронок» тронулся в путь. Тусклое осеннее солнце заглянуло в маленькое окошко автомобиля. Ласковые лучи словно
Решётки. Толстые, тонкие, косые, поперечные и продольные. Как же их много вокруг… Тонны и тонны металла переводят люди на то, чтобы отгородиться от себе подобных, запереть их в клетки, будто диких зверей… Или самим заслониться от сородичей перекрещенным кованым железом.
Троицу ввели в отделение и сняли наручники.
– Лицом к стене.
Задержанные повиновались. Замешкавшийся Макс получил концом дубинки в ребра и стал двигаться быстрее.
– По одному – подходим сюда и выворачиваем карманы, – сказал толстый капитан, сидящий за длинной стойкой, какие бывают в кабаках, только старой и обшарпанной.
На стойку легли сигареты, ключи, деньги и всякая мелкая дребедень.
– Где стволы скинули? – Толстый капитан ни к кому конкретно не обращался.
– Какие стволы, начальник? – обернулся к нему Сашка и тут же получил от рядом стоящего сержанта удар резиновой дубинкой по ребрам.
– Повторяю вопрос. Где деньги и стволы?..
Странно, но Ивану явно казалось, что всё это происходит не с ним. Кто-то другой стоял у стены, упершись в неё руками и раздвинув ноги. Иван просто наблюдал со стороны за этим до боли знакомым парнем, как зритель в кинозале наблюдает за приключениями любимого артиста.
– …Где деньги и стволы?..
Сапог врезался между ног Макса, и тот упал на пол, скуля и держась за пах.
– Может, ты умнее? – Сержант положил руку на плечо Ивану. Капитан за стойкой вкусно прикурил дорогущее привозное «Мальборо» из Сашкиной пачки.
– Последний раз спрашиваю – куда спрятали оружие и деньги?
Парень у стены молчал. Иван-зритель увидел, как медленно поднимается приклад автомата, как приседает на одно колено милиционер, вкладываясь в удар…
Потом стало нечем дышать. Где-то под ложечкой родился влажный, скользкий комок и перекрыл дыхание. Иван попытался вытолкнуть его, но тот, словно осьминог, уперся всеми своими скользкими ножками и не желал пропускать в лёгкие ни грамма воздуха.
Затем пришла боль. Она прошила правую почку, сбила Ивана с ног, скрючила его, и парень завертелся на полу, словно волчок, запущенный шаловливой детской рукой.
Второй удар ногой в грудь разогнул его и отшвырнул к стене. Новая адская боль в груди, но – скользкий осьминог куда-то исчез, и воздух ворвался в горящие лёгкие.
Картина смазалась, будто на написанное акварелью полотно кто-то выплеснул банку горячей воды. Капитан за стойкой, да и сама стойка и все отделение милиции поплыли в каком-то сизом тумане, похожем на густой сигаретный дым, и от этого физиономия капитана стала похожей на морду мертвого сома с отвисшими усами и круглым, неподвижным взглядом.