Закон семи

Полякова Татьяна Викторовна

— Вчера, проезжая мимо рынка, я решила найти Матюшу. Он был пьян, и я отвезла его домой. А сегодня хотела узнать, как он себя чувствует. — Решив, что мое объяснение звучит как-то неубедительно, я добавила:

— На самом-то деле я хотела поговорить об отце. Вдруг он что-то знает…

— О чем поговорить? — нахмурился мужчина.

— О его смерти. Мы до сих пор ничего не знаем толком. — Конечно, я сразу же пожалела, что заговорила об этом.

— Отец чем занимался?

— Историей. То есть вообще-то он был инженером, но увлекся историей, проводил раскопки.

— «Черный» археолог? — еще больше нахмурился

следователь. — А Матюша краденое скупал… Понятно.

Что ему там понятно, не знаю, но мне стало не по себе. Что за черт меня за язык тянул? Теперь меня точно заподозрят… «А в чем, собственно, меня должны заподозрить? — подумала — Если Матюша по пьяному делу полез в петлю, при чем здесь я и мой отец?»

— Ладно, — вздохнул следователь. — Если понадобитесь, вас вызовут.

— А как же он? Похороны и все такое… — кашлянув, спросила я.

— Соседи говорят, у него сестра есть и племянник. Так что… — Милиционер пожал плечами, а я, простившись, побрела к своей машине.

Разумеется, тут же явились угрызения совести: зря я правды не сказала. С совестью всегда так, особенно настырной она становится, когда поправить уже ничего нельзя. «Что бы изменилось, скажи я им про кинжал?» — пробовала я вразумить ее. «Ты просто хочешь заныкать антикварную вещицу, — шипела она в ответ. — Хороша, нечего сказать. Вот бы предок порадовался». — «Оставь его в покое!» — буркнула я, после чего предложила своей совести заткнуться и, разумеется, сделала только хуже.

Вернувшись к себе, я сразу же стала перечитывать дневники, хотя и клялась этого не делать. Единственный человек, который мог хоть что-то объяснить, мертв, и теперь загадка могла так навсегда и остаться загадкой, точно проклятие нашей семьи.

Повторное чтение и рассматривание рисунков ничего не дало. Я, поразмышляв, стоит это делать или нет, взяла трубку телефона, с намерением позвонить маме, хотя доводов «за» было примерно столько же, сколько и «против».

Мама мне обрадовалась, но стоило мне упомянуть про бумаги отца, как голос ее изменился.

— Она что, спятила? — грозно поинтересовалась мама.

— Ты о ком? — вздохнула я, поняв, что доводам «против» следовало внять.

— О твоей бабке. Мало того, что ее сын совершенно помешался на дневниках прадеда… Только не говори, что этот бред тебя заинтересовал.

— Почему же бред?

— А как еще можно назвать сказки о дьяволе, братстве и прочей чертовщине? Несколько лет я только и слышала о монастырях, рукописях, ключах… Не доводи мать до инфаркта, выбрось все это из головы.

— Должна же я что-то узнать о своем отце, — как можно жалобнее заметила я.

— Твой отец… — Мама шумно вздохнула. — Хорошо. Чего ты от меня хочешь?

— Кому ты отдала его бумаги?

— Этого человека давно нет в живых, у него не было родственников, так что люди, которым после его смерти досталась квартира, выбросили все на помойку, и совершенно справедливо.

Стало ясно, спрашивать маму, что там были за бумаги, точнее, что в них содержалось, труд напрасный. С бабулей они уживались с трудом, потому что, в сущности, были очень похожи.

— У отца был друг по фамилии Логинов? — все-таки спросила я.

— Не помню.

— Его еще звали Матюшей.

— О, господи, только его тут не хватало! Я всегда боялась, что этот тип доведет твоего отца до тюрьмы.

— Почему? — необыкновенно

заинтересовалась я.

— Потому что он — жулик.

— Мамуля, а поконкретнее нельзя?

— Он подбивал твоего отца на авантюру, изготовил подделку и хотел продать ее одному коллекционеру. Матюше это казалось гениальной идеей.

— И что?

— Ничего. Твой отец отказался, но вряд ли Матюшу это остановило. В конце концов, он оказался в тюрьме.

— До того, как погиб отец, или после?

— После, кажется. Хотя не уверена. Про него тебе тоже бабка рассказала?

— Нет. Мы встретились случайно, и он…

— Что? — взревела мама. — Гони этого жулика в шею. Встретились случайно… И как он тебя узнал?

— Ну, может, я на папу очень похожа?

— Вот что, если он еще раз посмеет…

— Не посмеет, — вздохнула я, а мама насторожилась.

— Да?

— Он умер.

— Слава богу.., то есть я хотела сказать.., понятия не имею, что я должна сказать. Но все эти люди, которые окружали твоего отца.., у тебя не должно быть с ними ничего общего.

В общем, мы спешно простились с мамой, но ее суровость ничуть меня не образумила. Сидя на диване, я продолжила размышлять над тайной кинжалов, только к мыслям о них теперь прибавились мысли об отце. А что, собственно, я о нем знаю? Три дня назад я ответила бы, что знаю все, что положено знать ребенку, потерявшему отца в раннем возрасте. То есть я знала, когда и где он родился, какой вуз закончил, знала, как они познакомились с мамой, как он сделал ей предложение, знала, что был он человеком книжным, любителем русской истории. Теперь еще прибавились его авантюризм (как еще можно назвать раскопки, которые он проводил без какого-либо на то официального разрешения?) и сомнительная компания. Похороны отца я помню крайне смутно, а его самого я вовсе не помню. Несколько фотографий в семейном альбоме и некая тайна, которая терзала отца всю его жизнь, а теперь очень беспокоит меня, вот все, что я имею. Не густо. Если бы у меня были его бумаги… Но, по словам мамы, они давно сгнили на помойке, так что можно о них забыть, а на всей этой истории поставить жирный крест.

В тот вечер я была уверена, что так и поступлю, то есть скоренько забуду о Матюше с его странной идеей привлечь меня к участию в некой авантюре, как-то связанной с отцом. А кинжал отнесу в музей, вот пусть там и разбираются, что это за кинжал такой, и если в самом деле древний, в музее ему самое место. Но после маминых слов о Матюше и древность вызывала сомнение. Оставался дневник прапрадеда — семейная реликвия. А загадка.., загадкой и останется.

Однако уже на следующий день стало ясно: благие мысли испарились, а на смену им вновь пожаловало любопытство. Вместо того чтобы думать о работе, я то и дело отвлекалась и поглядывала за окно, а когда появилась возможность покинуть офис в середине рабочего дня, сразу же ею воспользовалась. Переговорив с клиентом, который ждал меня на своей квартире, я посмотрела на часы и решила, что вполне могу потратить час и взглянуть на ту самую пещеру. Объяснить, зачем мне это надо, я не могла, но оправдывалась тем, что поездка за город очень полезна для моего здоровья — подышу свежим воздухом, а потом с новыми силами возьмусь за работу. Не думаю, что я всерьез надеялась обнаружить в пещере что-то интересное, но взглянуть между тем очень хотелось.