Закон семи
Шрифт:
— Назовите цену, — вежливо попросил блондин. — Я готов купить его у вас за очень приличные деньги. Сколько вы хотите?
— Пятьдесят тысяч, — брякнула я, сама не зная, что вдруг на меня нашло. Блондин полез во внутренний карман пиджака, а я добавила, напряженно вглядываясь в его лицо:
— Долларов.
Рука его замерла, а физиономию следка перекосило, хоть он и пытался это скрыть, даже губы растянул в улыбке.
— Однако, — поднял он брови и покачал головой:
— Уверяю вас, кинжал не стоит таких денег.
— Что ж, — развела я руками, — тогда он не продается.
— Ярослава Анатольевна, — мягко
— Зачем кинжал вам, если он подделка? — спросила я, чувствуя беспокойство. Очень может быть, что блондин говорит правду: тетка с рынка утверждала, что Матюша провел в тюрьме несколько лет. Но какой ему был смысл отдавать подделку мне? Нет, тут что-то не так. Блондин пожал плечами.
— Мне он ни к чему. Просто я хочу избавить вас от неприятностей.
— Спасибо, конечно, — почти без иронии ответила я. — А с чего вдруг такое благородство?
На этот вопрос он не пожелал ответить, недовольно вздохнул и опять на меня уставился.
— Вы еще не поняли? Обладание кинжалом может стать опасным. Я знаю, что кинжал подделка, а кто-то уверен, что он настоящий. И во что бы то ни стало захочет его получить. У вас ведь уже были гости? — Вопрос прозвучал насмешливо, а мне вновь стало не по себе.
— Откуда вы знаете? — резко спросила я.
— Какая разница… — отмахнулся он.
— Это вы в милиции объясните, — разозлилась я. — Вот сейчас позвоню и… — Для убедительности я потянулась к телефону, но впечатления не произвела.
— Вам тоже придется кое-что им объяснять. Например, почему вы скрыли от следствия тот факт, что Матюша передал вам кинжал. В общем-то, пустяк, будь они убеждены, что Матюша покончил жизнь самоубийством. Но его убили, и в данном свете… Послушайте меня, обладание этой вещью действительно может быть опасно, я убежден… Хорошо, я заплачу вам пятьдесят тысяч долларов, — вдруг заявил он. — Согласны?
— Нет, — покачала я головой. — По крайней мере до тех пор, пока не получу объяснений. Что это за кинжал такой?
— Я же сказал: подделка. Но кто-то принимает его за настоящий. Возможно, поэтому Матюша и погиб.
— Тогда вы просто обязаны пойти в милицию.
— И рассказать, что кинжал у вас? — усмехнулся он. — Не боитесь оказаться в числе подозреваемых?
— Не боюсь. Так что если это шантаж, вы зря теряете время.
— Продайте кинжал мне или отнесите его в милицию. Если вы так не сделаете, мне придется самому им все рассказать.
Он не блефовал, я видела это по его глазам.
— Почему вы уверены, что обладание кинжалом опасно? — решила я зайти с другого бока.
— Все, кто имеет к нему какой-либо отношение, погибают. Я говорю серьезно.
— Что-то вроде проклятья? — подняла я брови.
— Вы
— Вы верите в это? — спросила я, он посмотрел с удивлением.
— Конечно, нет. Но кто-то поверил. И ни перед чем не остановится. Избавьтесь от кинжала, мой вам совет. И как можно скорее.
— Слушайте, а вы кто? — выпалила я.
— В каком смысле? — удивился блондин, а потом, точно опомнившись, поспешно продолжил:
— Извините, я не представился. Прохоров Марк Сергеевич. — Он извлек из кармана визитку и положил на стол. — Я жду вашего решения, — сказал посетитель, поднимаясь. — Если не возражаете, позвоню вам завтра. Подумайте хорошо над моими словами.
Марк Сергеевич направился к двери и, кивнув мне на прощание, удалился. А я, как Ирка недавно, начала растекаться по стулу. Но если на Ирку произвели впечатление внешность Прохорова и его умопомрачительные манеры и привычки, то меня потрясли его слова. Похоже, мне не оставляют выбора. Неужели кинжал действительно подделка? То, что мне известно о Матюше, служит подтверждением слов Марка Сергеевича. Да и не стал бы он гнать меня в милицию, если бы не был уверен в том, что кинжал не настоящий. Однако по неведомой причине идти в милицию мне расхотелось окончательно, несмотря на то что я вчера сама о этом же подумывала. Марк Сергеевич доверия не вызывал и, как обычно в таких случаях, хотелось сделать все с точностью до наоборот. Но угроза в словах блондина содержалась нешуточная, я была убеждена, что обещание свое он сдержит. Допустим, вызовут меня в милицию и спросят, почему я скрыла факт передачи мне кинжала, а я, кстати, вполне могу ответить, что про кинжал меня никто не спрашивал, а я сама данному факту значения не придала. Отдал и отдал, сказал, что кинжал должен быть у меня в память об отце… С какой такой стати я должна всем об этом рассказывать? Чем больше я думала, тем тверже становилась моя позиция. Жаль, что я малость растерялась и не поставила нахала на место. Туг я вспомнила о визитной карточке и взяла ее в руки. Золотистая бумага, готический шрифт. На визитке стояло имя — Прохоров Марк Сергеевич, а ниже значилось: антиквариат. Сбоку — столбик телефонных номеров.
Ну, конечно, вот и объяснение его интереса к кинжалу, дружбы с Матюшей и даже пристрастия к трости и прочей дорогостоящей атрибутике. Правда, антикваров я всегда представляла шустренькими старичками, которые со словами: «Ну-с, батенька» — потирают руки и хитро поглядывают на вас из-под очков. Я вертела в руках визитную карточку и не замечала, что уже некоторое время весь наш коллектив, за исключением шефа, стоит возле двери и смотрит на меня, практически не мигая.
— Вы чего? — вытаращила я глаза, наконец-то обратив на коллектив внимание.
— Он кто? — смогла открыть рот Ирка. — Будет нашим клиентом?
— Вряд ли.
— А приходил зачем?
— По личному делу.
— Да ты что… А где вы познакомились?
— Здесь.
— Как здесь? Когда?
— Идите, работайте, — махнула я рукой.
— Славик, так нечестно. Ты хотя бы расскажи о нем. Ведь это же.., это же ни на что не похоже.
— Не могу не согласиться, — кивнула я.
— Нет, серьезно. Он что, в тебя влюбился?
— Да вроде нет, но я рассчитываю.