Закон сохранения

Стоян Сергей Николаевич

Первым делом она запросила данные обо всех зарегистрированных на планете космических кораблях расширенного радиуса действия. Планетолеты для связи с орбитальными базами ее естественно не интересовали. Таковых оказалось совсем немного. Из приведенного короткого списка в самом деле только «Игла», по своему техническому состоянию, соответствовала требованиям предстоящего перелета.

Лейтфрид не врал.

Поселенцы обречены.

Глен не понимала, как так может быть, что в удаленной колонии отсутствуют какие бы то ни было средства экстренной эвакуации. Это чужая планета!

Мало ли что может случиться! Расслабились, ох расслабились, потеряли нить реальности, поверили в свое всемогущество. Впрочем, если подобная угроза не дай Бог возникла бы на Земле, то и там спаслись бы далеко не все. А полторы сотни лет назад – вообще никто.

Больше ничего интересного мисс Моррис в сети не нашла. Колония жила своей обычной жизнью. Не было параноидальных воззваний и прощальных записок; никто не продавал за бесценок свой бизнес, не предлагал отметить конец света и не собирался умирать молодым. Может, и впрямь обойдется, с тоской размышляла Глен.

Во второй половине дня вернулся Краснов. Он был в приподнятом настроении, но не более чем это возможно в их положении.

– Уговорил? – медленно жуя бутерброд, спросила Глен. Она как раз решила перекусить.

– Надеюсь, – бросил он и исчез в душевой комнате.

– Надо же какая сговорчивая попалась… – процедила Глен, наблюдая как запотевает стеклянная дверь.

В ее глазах появились слезы. Бессердечной наемной убийце с Хорка стало невыносимо жаль себя. Ей было больно и обидно. Эмоции переполняли ее, казалось, еще немного – и они разорвут ее тело, выплеснутся наружу и покарают сразу всех, кто унижал, кто оскорблял и вытирал об нее ноги.

Ассоциации, порожденные видением зверски обезображенного организма, вернули ей самообладание. На секунду потеряв контроль над собой, Глен будто бы прикоснулась к своей оголенной душе и, обжегшись, отдернула руку. Теперь в ее глазах вместо слез забегали чертики. Она соскочила с дивана, вытерла полотенцем руки и быстро разделась донага.

Дверь в душевую даже не скрипнула. Вадим стоял к ней спиной, упираясь руками в пластик перегородки и чуть наклонив вперед голову. Мощный, шумный поток воды падал ему на затылок, на шею, бурно разлетался облаками брызг.

Она подкралась сзади и положила ладони на его плечи. Он вздрогнул, хотел обернуться, но Глен уже шагнула под воду, обхватила руками его живот, прижалась грудью к спине. Вадим замер, напрягся, желание вновь обладать этой женщиной вспыхнуло с неодолимой силой.

– Уходи! – хрипло выдохнул он.

Глен сделала вид, что не расслышала, и прижалась еще сильнее. Ее удивительно нежные пальцы с вопиющим бесстыдством уже полностью овладели ситуацией. Вадим дернулся, тяжело задышал и понял, что теряет над собой контроль. Еще пара мгновений – и он набросится на нее как в прошлый раз, и им вновь будет хорошо. Страсть вытеснит все проблемы, на короткое время заменит собой другие помыслы и мечты, станет мерой жизни, ее смыслом. Но что потом? Разочарование, стыд, злость. Он никогда себе этого не простит. Удача отвернется от него, Николь почувствует измену и откажется лететь!

Вадим решительно поймал Глен за запястья.

– Прекрати! – рявкнул

он так, что задрожали стекла светильников.

Глен отстранилась.

Вадим вышел из-под душа, схватил полотенце и, отвернувшись к зеркалу, начал остервенело вытираться. В отражении Глен видела его наполненные ненавистью глаза, сжатые от брезгливости губы, напряженные до белизны скулы. Но чувствовала она другое – он хочет ее, заботится о ней, они действительно близки друг другу по духу, по мироощущению. Однако выдуманная им красивая сказка, несбыточная мечта об идеальной женщине, говорящая лишь о недостатке жизненного опыта, мешает ему сделать правильный выбор. Когда-нибудь он это поймет, но будет уже слишком поздно…

– Дурак, – беззлобно сказала она.

Вадим ее не услышал, он был уже за дверью.

19

Остаток дня они провели в угрюмом молчании. Это тяготило обоих, а с учетом предстоящей операции было просто неуместно. Но никто не собирался сделать первый шаг к примирению.

Вечером позвонил Лейтфрид, сказал, что все идет по графику: завтра «Игла» будет готова к старту, во избежание всяческих недоразумений он лично доставит Николь на Базу. Вадим немного воспрянул духом.

Ночь была на удивление тихой и безоблачной. Обычно с океана всегда дул хотя бы слабенький ветерок, но не на этот раз. Планета словно замерла в ожидании своей участи. Если верить Хосимото – это ее предпоследняя ночь.

Вадим долго ворочался, кряхтел, вздыхал, а едва забываясь, вздрагивал, будто испугавшись чего-то, и опять маялся в изматывающей полудреме. Глен тоже пришлось несладко. Сон, как временная кончина разума, представлялся им накануне предполагаемой гибели недопустимой роскошью. Они не знали, сколько им еще отмерено судьбой, но были уверены, что эту ночь запомнят на всю оставшуюся жизнь.

Сквозь большое окно в потолке на них холодно смотрели звезды. Этим огромным огненным шарам, никогда не вступавшим в непосредственный контакт с живой материей и, тем не менее, великодушно жалующим ей право на существование, было бы странно узнать, что кто-то не хочет подарить миру свет. Этот кто-то, оказывается, желает тихонько крутиться в своем закутке, вместо того чтобы, ярко вспыхнув, заявить о себе всей Вселенной и тут же исчезнуть, оставшись лишь в реликтовой памяти, в образе лучистой энергии, которая вечно будет лететь через пространство, озаряя миллиарды иных, менее удачных смертей. И никогда им не понять, не почувствовать и не переубедить друг друга.

Все-таки замечательно, что далеко не каждый обособленный сгусток вещества мечтает превратиться в звезду, иначе жизнь по определению стала бы невозможна.

В общем, все как у людей…

Едва тусклый рассвет смел с небосвода звездную пыль, Вадим и Глен поднялись, легко позавтракали и расселись по углам, словно в ожидании приговора. Теперь они позволяли себе обмениваться короткими репликами, но только исключительно по делу.

Вскоре заявился Лейтфрид.

Один!

– Собирайтесь, – возбужденно сказал он. – Челнок забросит нас на орбиту, там ждет «Игла», я все устроил.