Закон тридцатого. Люська
Шрифт:
— Нет, — ответил Виктор твердо.
— Тогда зачем?
— Чтобы Петр Анисимович стихов не прочел, — сказал Плюха.
— Так. Снова стихи. Ты все-таки, Шагалов, покажи их. Хочу понять, что к чему. — Младший лейтенант решительно протянул через стол руку и не опускал ее до тех пор, пока Виктор не достал из кармана помятых листков и не отдал их.
Младший лейтенант стал читать, беззвучно шевеля губами. В комнате с хрипом тикали часы, будто больны астмой. Наконец младший
— Ну, и почему ж это нельзя было прочесть по радио?
Виктор и Плюха снова молча переглянулись и не ответили.
— Разберемся мы наконец или нет? — сказал младший лейтенант не очень сердито.
— Ладно, — буркнул Виктор. — Я письмо и стихи не для радио написал, а для одной девушки. Только для нее, понимаете?
— А чего ж тут не понять, — улыбнулся младший лейтенант.
— А Петр Анисимович хотел их прочесть по радио для всех. Девушку опозорить. И меня. Ну, да на меня-то… — Виктор умолк.
Младший лейтенант перевел взгляд на Плюху.
— А ты лампы разбил?
Плюха кивнул и облизнул сухим языком пересохшие губы.
— Да-а… История… Стихи, значит, сочиняешь? Это хорошо. Стихи — это хорошо. Держи, — младший лейтенант вернул Виктору листки. — Протокола составлять не буду, поскольку состава преступления нет. Лампы новые купишь и поставишь. И не ведите вы себя, как мальчишки. Взрослые ж люди!
— Можно… идти? — спросил Плюха, не веря, что грозный младший лейтенант не составил протокола.
— Можно.
— До свиданья, — сказал Виктор.
— До свиданья, — младший лейтенант неожиданно усмехнулся. — Девушке привет передавай.
Виктор обернулся в дверях, хотел что-то сказать, но промолчал.
Ребята ушли, а младший лейтенант еще посидел минуту, улыбаясь каким-то своим мыслям, потом аккуратно уложил бумагу и ученическую ручку в планшет.
Комитет собрался после шестого урока в пионерской комнате. В кабинет директора не пустили: там младший лейтенант милиции допрашивал Виктора и Плюху.
— Ну и дела, — сказала Вера Васильева, толстушка из девятого «а». — Вечно у «вешек» истории! — Она пренебрежительно поджала пухлые губы, нос ее по-старушечьи сморщился. — Уже и милиция пожаловала.
— Помолчи, — нахмурился Лева Котов.
— Интересно, — Васильева повернулась к нему всем корпусом. — Зачем же мы собираемся? Чтобы молчать?
— Чтобы думать, — Лева выразительно постучал пальцем по лбу.
Васильева в ответ хмыкнула.
Лешка Кучеров из десятого нетерпеливо посмотрел на часы.
— Лена, давай по-быстрому.
— Подождем остальных, —
— О-го! Часа на два канитель.
— И не стыдно. Кучеров! — сказала Васильева. — Член комитета, а заседание комитета называешь канителью.
— Отвяжись, — сказал Лешка лениво. — Поговорим и разойдемся. Не первый раз. А дел — по горло. Задают — не продохнешь!
— И нам много задают, однако…
— Отвяжись…
— Прекратите, — строго сказала Лена. — Как дети!
Пришла Валя Горохова.
— Здравствуйте, ребята. Вот вы где. Сунулась было в кабинет директора, а там — милиция. В чем дело? Произошло что-нибудь?
— Внутреннее дело. Семейный скандал, — усмехнулся Лешка.
— Это все «вешки», — сказала Васильева.
— Кто-кто?
— «Вешки», девятый «в».
— Ну и лексикон у вас.
— Они с первого класса «вешки», — пояснила Васильева.
— В отличие от «ашек», — добавил Лева.
Горохова села рядом с Леной.
— Маловато вас.
— Сейчас подойдут.
Пришли две восьмиклассницы — Алла и Густа. Сели молча рядышком.
— Начнем, — сказала Лена. — На повестке дня вопрос о дисциплине.
— Свежий вопрос, — кивнул Лешка.
Лена не обратила внимания на его реплику.
— В девятом «в» классе произошла довольно глупая история с Иваном Ивановичем… — Лена рассказала о проделке Виктора Шагалова.
— А где сам Шагалов? — спросила Горохова.
— С милицией беседует, — усмехнулась Васильева.
— Это особый разговор. С этим надо еще разобраться, — нахмурилась Лена.
— Разберутся, — сказала Васильева.
— Слушай, Васильева, — повернулся к ней Лева. — У тебя что, печень больная? Что ты кидаешься на девятый «в»? — Он посопел носом. — Конечно, история с Иваном Ивановичем — непростительная глупость. И мы все, весь класс за нее в ответе. Но то, что произошло сегодня, — это очень серьезно. И еще неизвестно, кто виноват.
В комнату вошел Петр Анисимович.
— Здравствуйте, товарищ Горохова, — он поздоровался с Гороховой за руку. Потом обвел всех холодным уверенным взглядом. — Так вот, ребята, отсутствие крепкой дисциплины в школе привело сегодня к тому, что…
Лена рассердилась: что в самом деле — комсомол, комитет, взрослые люди… Это когда «им» надо, Петру Анисимовичу и другим… А на деле? Придет, выскажется, распорядится… Почему?
Она сжала губы и встала:
— Простите, Петр Анисимович. Вы несколько опоздали. У нас уже началось заседание комитета комсомола. И слово получил член комитета Котов.