Закон улитки
Шрифт:
34
На площади Маяковского напротив Филармонии Виктор разменял сотку долларов и, снова перейдя под Тверской на другую сторону, отправился к ресторану «Пекин».
Огромный зал ресторана был заполнен почти полностью, и большую часть посетителей составляли так называемые лица кавказской национальности.
Виктор повесил куртку на спинку стула, присел за столик и оглянулся по сторонам в поисках официанта. Подумал, что при таком просторе и количестве клиентов
Парень восточной наружности принес ему меню, но тут же добавил, что легче и быстрее заказать бизнес-ланч и стоит это дешевле, чем «а-ля карт».
Виктор легко согласился, даже не спросив, из чего, собственно, этот бизнес-ланч состоит. Не спросил он просто от спешки и от внутреннего доверия к самой Москве. Москва сама знает, что лучше. Москва плохого не посоветует. Будь тот парень восточной наружности в курсе мыслей Виктора, точно бы загордился, и вправду посчитав себя воплощением Москвы.
Суп в пиалке оказался кисло-сладким. С ним Виктор покончил быстро, посплевывав недоразжеванные тросточки бамбуковых побегов обратно в пиалку. Потом съел рис со «свининой по-сечуански». Глотнул зеленого чая и понял, что голод свой уже утолил. Теперь мысленный процесс замедлился и стал основательнее. И тут он вспомнил о Биме. Подозвал официанта. Попросил наклонить голову, чтобы обедавшей за соседним столиком братве нельзя было услышать его слов. И спросил негромко:
– Где можно найти Бима?
Официант отреагировал на вопрос более чем спокойно.
– Сейчас подойдет, – сказал он. – Еще чего-нибудь желаете?
Больше Виктор ничего не желал.
Снова глотнул зеленого чая. Стал искоса разглядывать ребят за соседним столиком – их было четверо. Они тоже обедали китайским «бизнес-ланчем», но запивали его «Пшеничной» водкой. Обилие золотых перстней-печаток на их пальцах, да и толщина самих пальцев почему-то заставили Виктора отнестись к ним с сочувствием, как к будущим покойникам.
– Вы меня спрашивали? – Мужчина приятного вида в невзрачном сером костюме опустился на соседний стул.
Виктор осмотрел его. Кивнул.
– Мне Сергей Палыч из Киева говорил, что я могу к вам обратиться, если нужна будет помощь…
– Палыч? – Бим улыбнулся. – Как он там?
– По-разному… Сначала было неплохо, он ведь собирался депутатом стать… Но теперь – только помощник депутата…
– Ничего… Это тоже засчитывается в трудовой стаж, – Бим вздохнул. – Так какие у тебя проблемы?
Виктор повнимательнее всмотрелся в лицо Бима, который даже не назвал своего имени-отчества, словно эта кличка его вполне устраивала. Внешность обманчива, но ведь не настолько! Перед Виктором сидел совершенно невзрачный худой мужчина, идеальный «случайный прохожий», каких миллионы. В его какие-то особые возможности и связи не верилось. Но это могло быть только дополнительным плюсом для такого человека. Виктор в раздумье пожевал сухими губами. Смешно, но слово «проблемы» увело его внимание вниз, к своей левой туфле, к дискомфорту, легко исправимому, но все-таки обращавшему
– Я слушаю, – напомнил о себе Бим.
– Вы извините. Для того чтобы вы меня правильно поняли, я должен вам кое-что рассказать.
Бим кивнул. Виктор поведал ему о пингвине Мише, о похоронах с пингвином, о вынужденном отлете в Антарктиду. Правда, о «крестиках» и о газете Виктор умолчал, но ведь «крестики» уже были позади, дела минувших дней. Чего о них вспоминать?!
– Сфинкс, говоришь? – Бим задумался. – Коммерческий Газовый Банк… Такого уже нет… Но ты пойми, он, этот Сфинкс, твоего пингвина получил «по закону». Отобрать его назад нельзя. Выкупить, обменять на красивую девушку – это можно, но надо решать с ним самим… Давай попробую стрелку забить. Или с ним, или с его ребятами, если он гордый очень… На сегодняшний вечер, – Бим посмотрел на свой «Ролекс». – Даст Бог – получится!.. Подходи сюда к восьми, угощу ужином, а потом, даст Бог, поедем…
Над Москвой опять собрались тучи, и сыпали они свой мелкий серебряный дождь на Садовое кольцо, на Тверскую, на гостиницу «Минск» и площадь Пушкина. А Виктор, окрыленный и радостный, шагал по Тверской в сторону Красной площади, не обращая на этот дождь никакого внимания и стараясь не обращать внимания на неудобство, связанное с тем, что тонкая подошва туфли теперь пропускала воду. Когда дождь зарядил посильнее, Виктор зашел в «Народный бар», выпил рюмку коньяка. И забыл про неудобства. Посмеялся над названием бара. Ну какой же он народный, если в нем так чисто и прилично?
Когда дождь немного успокоился, Виктор снова вышел на улицу. По дороге забрел в дорогой магазин. Тут же нащупал в кармане куртки кредитку Брониковского и крепко держал ее в ладони, рассматривая подарочные ножи ценой в несколько тысяч долларов и серебряные кубки для вина. Ощущение было приятное. Понимать, что ты «это» можешь купить, но не покупаешь – вот уж воистину странное, но истинное удовольствие. Зашел и в обувной магазин, но цены, похожие на номера телефонов, вызвали у него возмущение, и он подумал, что неудобство в левой туфле не может быть таким дорогим.
35
К вечеру в Москве распогодилось. У Виктора гудели ноги из-за многочасовой прогулки по Белокаменной. Но эта усталость лишь слегка замедлила его ритм, походка же так и осталась легкой, и этой легкой походкой он снова вышел на площадь Маяковского, и высотка гостиницы – тезки ресторана «Пекин» – порадовала его взгляд.
Бим встретил Виктора в фойе ресторана – он стоял возле живой пальмы и курил тонкую сигару. Увидев Виктора, он с некоторой суетливостью в движениях рук загасил ее о ствол пальмы и спрятал в деревянный футляр, размером чуть больше сигаретной коробки.