Закон жизни

Уильямс Кэтти

– Вернемся. – Он вытянул ноги, закинул руки за голову и погрузился в молчание.

– Итак? – напомнила о себе Джессика.

– Моя мать не ожидала, что ты ей понравишься. Когда я первый раз по телефону объяснил ей положение, она пришла в ужас. И конечно, проклинала тебя за происходившее.

– О, конечно, – саркастически согласилась Джессика. – Ведь ангел Бруно не мог быть замешанным в плохую историю!

– Увидев тебя, она, кажется, изменила свое мнение.

– Ты имеешь в виду, она думает, будто ты отчасти тоже ответствен за положение?

Ты изумляешь меня!

– Я имею в виду, она ожидала, что ты похожа на моих обычных подружек.

– Ах! – Теперь Джессика не понимала, в каком направлении движется разговор. Но ясно, остановить его она не сможет, даже если захочет. А она захочет?

– Не перебивай! – приказал он. Джессика не стала напоминать, что она и не перебивала. – Я приехал сюда, набравшись духу, чтобы сказать речь. А ты должна сидеть и слушать. Моя мать, которую я люблю и мнение которой высоко ценю, кажется, думает… – Голос замер, он нахмурился и осуждающе посмотрел на Джессику, будто это она несет вину за его неспособность продолжать свою речь.

– Я не перебиваю, – напомнила Джессика. – Ты говорил?..

– Моя мать, кажется, думает, что ты мне подходишь.

От удивления Джессика открыла рот. Если бы его мать сказала, что Джессика – актриса, номинированная на «Оскара», она бы удивилась меньше. Ни о чем подобном они не говорили. Виктория откровенно демонстрировала, что отстраняется от любых намеков на сватовство.

– Она думает, что я стану лучше с женщиной вроде тебя.

– Вроде меня? Я не участвую в цирковом представлении! Что ты имеешь в виду, говоря «вроде тебя»? Не думаю, чтобы твоя мать отзывалась обо мне в таком тоне! – Глаза повлажнели, она сморгнула слезы.

– Господи! Конечно, нет! – Он встал, провел пальцами по волосам и зашагал по комнате. – Ты не облегчаешь мне задачу. – Он остановился перед ней. – Кажется, она думает, что ты и я хорошо подходим друг другу, и, по-моему, она права. – Джессика открыла рот, но он поднял руку, словно просил ее помолчать. Потом тяжело опустился на софу рядом с ней. – И это не имеет никакого отношения к малышу. Конечно, ребенок уравновесит положение. Но суть в том, что мне хорошо с тобой, я наслаждаюсь твоим обществом. Даже если ты половину времени стараешься избегать ответов на мои вопросы, а вторую половину времени сама задаешь их.

Сердце Джессики стучало все быстрее и быстрее. Она с трудом дышала. Помолчи, приказала она себе. Иначе все может получиться совсем не так, как нужно.

– Ну? – с вызовом бросил он. – Почему ты не кидаешься в атаку?

– Жду, пока ты закончишь свою речь. Мне не хочется слушать обвинение, будто я перебиваю тебя.

– Ты опять! Ты сбиваешь меня с мысли! – Он сверкнул глазами. – Ты так делаешь с первого дня! Я не привык все время обороняться при встречах с женщиной. Обычно в мою сторону летят только случайные соломенные стрелы!

– Я знаю, Бруно, к чему ты привык. Поэтому брак между нами и невозможен. У нас ничего не получится. Ты не привык к женщинам, похожим на

меня. Что бы ни говорила твоя мать и как бы ты ни соглашался с ней, в конце дня ты должен отдыхать с девушками другого типа. Разве не так?

– Да, то же самое я говорил себе последние несколько недель, пробормотал он.

– Что именно?

– Сама знаешь! – Он склонил голову набок и одарил ее победной, какой-то мальчишеской улыбкой. Джессика озадаченно нахмурилась. Оказывается, мне больше нравятся интеллигентные, любящие командовать…

– Я не люблю командовать!

– Противоречие – любимый женский стиль беседы.

Джессика напряженно вслушивалась в каждое слово.

– Оказывается, что… – начал он и оставил предложение незаконченным.

– Я хотела бы, Бруно, чтобы ты четко объяснил свою мысль.

– Потому что ты не можешь дождаться, когда я уйду?

– Нет.

– Значит, ты не хочешь, чтобы я уходил? – Он лукаво улыбнулся. Она покраснела. – Моя мать убеждала меня, что, по ее мнению, ты не так враждебна ко мне, как любишь показывать…

– Она так и сказала? Так и сказала? – Предательница, подумала Джессика.

– Да. А ты что скажешь?

– Разве это имеет значение? – вздохнула она. – Неважно, сколько дорог мы проходим. Кончаем мы всегда тем, что возвращаемся к тому месту, откуда начали путь. В случае, если ты не догадываешься, это значит, дороги никуда не ведут.

– Не согласен. Ведь я говорил тебе, что много думал?

– По-моему, говорил.

– Ведь я не противен тебе, Джессика? Признай это. Даже напротив. Разве не так? Я только растормошил тебя, и это тебя пугает. Поэтому, когда мы вернулись в Англию, ты не захотела продолжать то, что было между нами. Ты боролась со мной каждую минуту. А из этого следует, что ты вовсе не безразлична ко мне. Ладно, теперь я выложу все карты на стол и скажу тебе, что, по-моему, ты…

– Не смей этого говорить! – Привычная паника охватила ее. Он собирается исследовать ее чувства? Эти игры уже стояли комом в горле. Какой в них смысл? Ведь все равно ничего не изменится.

– Почему? Потому что ты можешь убежать?

– Ты за этим пришел сюда, Бруно? – спокойно спросила она. – Чтобы радоваться еще одной победе?

Он озадаченно и смущенно посмотрел на нее. А Джессика слишком пала духом, чтобы понимать происходившее. Ведь он только что удачно завершил огромную часть блефа, заставил ее раскрыть карты. В таком большом спектакле он, вероятно, не играл никогда в жизни.

– Нет, я не за этим пришел сюда. Джессика стрельнула в него взглядом, удивленная его словами.

– Я приехал сюда, чтобы сказать тебе… кажется, что… короче, моя мать сложила два и два… Чтобы быть честным… для нее это любимое занятие, чтобы занять время, анализировать поступки людей, угадывать мотивы поведения. Вряд ли у тебя найдется немного виски? – Она покачала головой, и он продолжал, покраснев:

– Если ты и вправду хочешь знать, то тебе удалось вытащить ковер у меня из-под ног…