Законник Российской Империи. Том 2
Шрифт:
— А потом мы поехали к ней домой, и… — он заговорщически подмигнул мне, — ну, ты понимаешь, да?
— О да, Ярослав, — ответил я с сарказмом, которого он, кажется, не заметил, — я прямо-таки вижу, как ты всю ночь читал ей стихи и обсуждал политическую ситуацию в стране.
Левински расхохотался, хлопнув меня по плечу.
— Ну ты и шутник, Максим! Нет, конечно же, мы… — и он снова пустился в красочные описания своих любовных похождений. Ни стыда ни совести, ей-богу!
Я вздохнул, пытаясь сосредоточиться на отчете. Бумаги требовали внимания, а болтовня Левински пусть и была забавной, но отвлекала.
День тянулся медленно, словно улитка, ползущая по листу капусты. Я писал, смотрел на графы с вопросами, которые, как по мне, были бессмысленны, снова писал, стараясь изложить события так, чтобы они выглядели логично и не вызывали лишних вопросов.
Когда солнце начало клониться к закату, я наконец закончил подбивать документы. Чувствуя себя выжатым как лимон, я откинулся на спинку стула и потянулся, чувствуя, как хрустят суставы.
— Ну что, закончил? — спросил Левински, который, казалось, только что завершил свой бесконечный рассказ.
— Да, наконец-то, — кивнул я. — Надеюсь, больше никогда не придется писать такие длинные отчеты.
Ярослав рассмеялся, похлопав меня по плечу.
— О, поверь мне, друг мой, это только начало. Бюрократия — наше все! Это ты еще не калечил никого. Вот не дай бог свернешь кому-нибудь руку в процессе, бумаг увеличится раза в четыре.
Я лишь покачал головой, собирая бумаги. Попрощавшись с Левински, я направился к выходу, мечтая о горячей ванне и мягкой постели.
Вечерний Петербург встретил меня прохладным ветром и запахом дождя. Я поднял воротник плаща, защищаясь от порывов ветра, и зашагал в сторону дома. Улицы были полны спешащих по своим делам людей, экипажи громыхали по мостовой, а в воздухе витало ощущение приближающейся осени.
Подойдя к поместью Темниковых, я заметил, что в окнах горит свет. Видимо, семья уже поужинала. Я вошел в дом, и меня тут же встретил один из слуг.
— Добрый вечер, молодой господин, — поклонился он. — Глава рода желает вас видеть. Он ждет вас в своем кабинете.
Кивнув седовласому мужчине, я поднялся по лестнице, остановившись перед дверью кабинета. Коротко постучав, я взялся за ручку.
— Войдите, — раздался голос отца, такой же сдержанный и холодный, как и всегда.
Я вошел в кабинет, окинув взглядом знакомую обстановку. Отец сидел за массивным столом, заваленным бумагами. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но в глазах я заметил проблеск интереса.
— Добрый вечер, отец, — поздоровался я, подходя к столу.
— Максим, — кивнул он. — Присаживайся.
Я опустился в кресло напротив него, ожидая продолжения. Отец некоторое время молчал, словно проверяя мою выдержку.
— До меня дошли слухи, — наконец произнес он, — о твоем… поэтическом таланте. Это неожиданно.
Я едва сдержал усмешку. Значит, новости о моей импровизированной дуэли со Строговым уже разлетелись по столице.
— Также мне стало известно, что ты имел честь общаться с третьим принцем, — продолжил отец, внимательно наблюдая за моей реакцией.
— Да, это так, — подтвердил я, сохраняя спокойное выражение лица.
Отец откинулся на спинку кресла, его пальцы легко постукивали по подлокотнику.
— Ты должен быть осторожен,
Я кивнул, ожидая продолжения. Отец, казалось, на мгновение задумался, словно решая, сколько информации мне можно доверить.
— Наследный принц Петр Алексеевич, — начал он, — может показаться легкомысленным кутилой. Он любит развлечения и часто появляется на светских мероприятиях. Но не дай себя обмануть. За маской весельчака скрывается острый ум и невероятная харизма. Народ его обожает, и это дает ему не только огромную власть, но и право на ошибки, о которых все предпочитают забывать или не относиться к ним серьезно.
Отец решил рассказать мне о наследниках императора. Оно и понятно, едва я появился на шахматной партии с принцем Андреем Алексеевичем, мной явно заинтересовались приближенные к нему люди. А учитывая его интерес, эта встреча явно не была последней.
— Принц Михаил Алексеевич — полная противоположность своему старшему брату, — продолжал Николай Владимирович. — Он редко появляется в столице, предпочитая проводить время на границе. Гений тактики и стратегии. Единственный из наследников, кто имеет свой личный отряд преданный исключительно ему. Разумеется, все это с разрешения императора, но это тоже надо учитывать, что они всегда будут стоять за него в любой ситуации. Он не особо вовлечен во внутренние интриги, но не стоит списывать его со счетов. Что же касается Андрея Алексеевича… Что ты думаешь после вашей встречи?
Я задумался и внезапно понял, что не могу считать его. Как бы хорошо я ни понимал людей в силу своей прошлой профессии, я осознал, что в третьем принце не было ничего. Ни лишних движений, ни слов-паразитов. Он не запоминался вообще ничем. Не было ничего, что выдавало бы в нем какие-то эмоции. Он показывал лишь то, что считал нужным.
А значит, он был опасен.
— Боюсь, одной встречи мало, чтобы судить. Но, думаю, он не так прост, как кажется на первый взгляд.
Отец слегка прищурился, после чего одобрительно кивнул.
— Верно. За напускной наивностью и простотой скрыт пытливый ум. Гениальный, я бы даже сказал. Он азартен, любит игры и пари — как в прямом, так и в переносном смысле. Шахматы, карты — для него это не просто развлечение, а способ мышления. Ходят слухи, что младший из принцев владеет игорным домом, хотя доказательств этому нет.
Я кивнул, обдумывая полученную информацию. Внезапно меня осенило.
— Отец, — начал я осторожно, — вы рассказываете мне это не просто так, верно? Как сын министра финансов и член Судебного Бюро, я должен понимать расклад сил и знать, с кем могу иметь дело, а с кем нет?
На лице отца мелькнуло что-то похожее на одобрение.
— Ты прав, Максим, — ответил он. — Но не спеши с выводами. В этой игре нет правильных или неправильных ходов. Есть только последствия от принятых решений и, увы, все из них предсказать попросту невозможно.
Я задумался на мгновение, затем решил спросить напрямую:
— А как насчет вас, отец? Кого поддерживаете вы? С кем мне стоит быть осторожным, чтобы не навредить интересам нашей семьи? Все же я должен учитывать и положение рода на этой политической арене.