Законник Российской Империи. Том 4
Шрифт:
С этими словами я открыл папку и погрузился в чтение. То, что я обнаружил внутри, превзошло все мои ожидания. Список имен польских шпионов, работающих на территории Российской Империи, был настолько подробным, что я невольно присвистнул. Имена, даты вербовки, суммы выплат — все было расписано с педантичной точностью.
— Ну надо же, — пробормотал я, узнавая некоторые имена, которые слышал мельком на званых вечерах.
Среди них было много тех, кто жил в столице, несмотря на то, что родился в Царстве Польском.
Следующий документ содержал список людей, тайно работающих на Дорохова, но при этом занимающих высокие
Но самым удивительным оказался самый последний документ. Я почувствовал, как мои брови поползли вверх, когда я увидел детальный план нападения польских радикалов на приграничные города.
— Черт возьми, — выдохнул я, осознавая масштаб происходящего. — Откуда у Дорохова такая точная информация? Неужели он…
Мои подозрения подтвердились, когда я обнаружил переписку и счета, подтверждающие участие Дорохова. Он не просто знал о готовящихся нападениях — он сам их организовывал, используя подставные лица и марионеточные группировки. Все ради того, чтобы усилить напряженность между государствами и, похоже, на невинные жизни мужчине было плевать.
По рукам пробежала легкая дрожь. То есть сейчас второй принц, находясь на границе, отбивался не от реальной угрозы, а от проплаченных наемников?
Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как напряжение сковывает мышцы. Масштаб операции, которую провернул Дорохов, был поистине впечатляющим. Годы планирования, огромные суммы, потраченные на подкуп и шантаж, сотни людей, вовлеченных в эту паутину интриг — все это ради одной цели: уничтожить Царство Польское и втянуть Российскую Империю в войну.
— Сколько сил ты вложил в это, Роман Витальевич, — пробормотал я, качая головой. — И все ради чего? Чтобы Царство Польское перестало существовать, а Российская Империя предстала в невыгодном свете на мировой арене? Неужели месть настолько затуманила твой разум, что ты решил использовать все государство, которому служил, в качестве пешки?
Я понимал, что последствия этого плана могут быть катастрофическими. Война с Польшей неизбежно привлечет внимание других держав. Франция, Англия, Пруссия — все они захотят урвать свой кусок. И в результате Российская Империя может оказаться в международной изоляции, окруженная врагами со всех сторон. Дорохов не глупец, чтобы не понимать очевидного. Видимо, он готов к таким последствиям или же, что вернее, его это не волнует вовсе.
Мои размышления прервал мягкий стук в дверь. Я быстро собрал разбросанные по столу документы и спрятал их в ящик, прежде чем произнести:
— Войдите.
Дверь открылась, и в кабинет вошла Василиса, неся поднос с чаем. Ее движения были настолько грациозными, что казалось, будто девушка не идет, а плывет по воздуху. Легкая улыбка играла на ее губах, когда она поставила поднос на стол.
— Ваш чай, Максим Николаевич, — сказала Василиса, и я почувствовал, как аромат напитка заполняет комнату.
Этот запах был чем-то совершенно новым, неизведанным. Он словно пробуждал каждую клеточку моего тела, настраивая на продуктивную работу. Я почувствовал, как усталость отступает, уступая место ясности мысли и концентрации.
— Что на этот раз, Василиса? — спросил я, с любопытством разглядывая темно-золотистую жидкость в чашке.
— О, это особый сбор, Максим Николаевич, —
Я сделал глоток и почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Вкус был одновременно терпким и сладким, с легкой горчинкой и нотками экзотических специй. Это было настоящее произведение искусства.
— Василиса, ты как всегда невероятна, — искренне похвалил я. — Этот чай — именно то, что мне сейчас нужно.
Девушка зарделась от комплимента, но тут же вспомнила о чем-то важном.
— Ах да, Максим Николаевич. Вам пришло письмо, — она протянула мне толстый конверт. — Буквально только что принесли, и на нем пометка «срочно».
Я взял конверт, отметив про себя качество бумаги и изящество почерка на лицевой стороне.
— Спасибо. Ты можешь идти.
Девушка склонила голову и бесшумно покинула кабинет, оставив меня наедине с письмом и ароматным чаем.
Я вскрыл конверт, ожидая увидеть внутри что угодно, но только не это. Письмо было от третьего принца, Андрея Алексеевича. Я быстро пробежал глазами строчки, чувствуя, как брови ползут вверх от удивления.
Принц приглашал меня на церемонию подписания соглашения между Российской Империей и Царством Польским. Он упоминал нашу встречу и ту памятную шахматную партию, а также мою помощь с польской делегацией. Но самое интересное было в конце письма — Андрей Алексеевич просил меня присутствовать не как сотрудника Бюро, а как приглашенного гостя, уже зарекомендовавшего себя в высших кругах.
— Ну надо же, — усмехнулся я, откладывая письмо. — Похоже, меня мягко вербуют во фракцию третьего принца. Хотя прямо об этом он не говорит, конечно. Умно, очень умно.
Я откинулся в кресле, задумчиво потирая подбородок. Приглашение было лестным, но я понимал, что принимать чью-либо сторону сейчас — преждевременно. У меня своя игра, и я намеревался довести ее до конца. Да и необходимо приобрести больший вес, чтобы выбирать стороны, тогда и условия будут другими.
Мой взгляд упал на ящик стола, где лежала папка с компроматом на Дорохова. Внезапно меня осенило. Церемония подписания соглашения — идеальное место для разоблачения. Все ключевые фигуры будут там, включая самого Дорохова. А если Орлицын, действительно, выходит из игры, то Роман Витальевич будет слишком занят этой проблемой, чтобы обращать внимание на меня до самого подписания.
Отхлебнув без преувеличения божественно вкусный чай, я улыбнулся. До дня подписания оставалось всего ничего, однако я не должен недооценивать своего противника, кто знает, как все может обернуться в экстренной ситуации.
Я стоял у входа в величественный зал, где должно было состояться подписание соглашения между Российской Империей и Царством Польским. Сердце билось чаще обычного, адреналин пульсировал в венах, но внешне я оставался спокоен и собран. Рядом со мной был Ярослав Левински, мой коллега из Судебного Бюро, который, казалось, был больше заинтересован в изучении присутствующих дам, чем в самом мероприятии. Впрочем, ничего необычного.