Законник Российской Империи. Том 6
Шрифт:
— И какие результаты она показывает? — как бы между прочим поинтересовался англичанин.
— О, она скромничает. Но кое-что у нее уже получается. А вы сами, доктор, над чем работаете? — я сменил тему.
— Я уже отошел от активных исследований, — он отмахнулся. — Сейчас больше консультирую молодое поколение. Направляю, так сказать, научную мысль в правильное русло, а то порой молодые рвутся туда, куда не следует соваться без должной подготовки. Вот и подсказываю по мелочи.
В его голосе прозвучала странная нотка, заставившая меня насторожиться. Я внимательнее
После ужина гости переместились в большой зал, где начались научные доклады. Я воспользовался моментом, чтобы незаметно отойти в сторону. Мне требовалось осмотреться без сопровождения. Прикрыв свое отсутствие необходимостью освежиться, я выскользнул из зала и направился в более тихую часть особняка.
Коридоры были на удивление пусты — большинство слуг, вероятно, были заняты обслуживанием гостей. Я двигался бесшумно, прислушиваясь к звукам дома. На втором этаже, в дальнем крыле, уловил приглушенные голоса, доносившиеся из-за плотно закрытых дверей.
— Внимание, — тихо активировал я заклинание, усиливающее восприятие на всех уровнях.
Дверь была массивной, но магия преодолела это препятствие, делая разговор разборчивым.
— … все готово к завтрашней демонстрации? — голос принадлежал фон Штейну, хотя звучал иначе — более резко, без обычной учтивости.
— Да, герр директор. Образцы подготовлены, — отвечал другой голос, с сильным акцентом. — Но есть загвоздка с дозировкой для экстракта. Без точной формулы…
— Формула будет. Девчонка знает ключ. Я видел результаты ее опытов — она близка к решению, гораздо ближе, чем сама понимает. Это надо использовать.
— А ее брат? Он может создать проблемы.
— Он всего лишь заносчивый аристократ, возомнивший себя ученым, — фон Штейн презрительно хмыкнул. — Ничего особенного. Но стоит держать его подальше от лаборатории. На всякий случай.
— Не уверен, — возразил собеседник. — Я навел справки. Есть сведения, что он служит в Судебном Бюро и далеко не обычным рядовым сотрудником. Также он был причастен к аресту Корниловых.
Последовала пауза. Я почти физически ощущал, как меняется настроение фон Штейна.
— Серьезно? — его голос стал ледяным. — Почему я узнаю об этом только сейчас?
— Информация пришла буквально час назад, через нашего человека в Петербурге.
— Черт! — фон Штейн явно был разозлен. — Это меняет дело. Темников мог приехать не просто как сопровождающий. Он может быть здесь с официальной миссией.
— Что будем делать?
— Наблюдать. Пока он не сделал ничего подозрительного. Возможно, он, действительно, просто сопровождает сестру. Но на всякий случай предупредите охрану. И усильте наблюдение.
Я отступил от двери, обдумывая услышанное. Моя легенда продержалась недолго. Теперь нужно быть вдвойне осторожным. И главное — не оставлять Анастасию одну.
Глава 2
Вернувшись
Беседа была оживленной, но пустой — все избегали конкретных деталей своих исследований, ограничиваясь общими фразами и теоретическими рассуждениями. Я поддерживал разговор, вставляя ремарки достаточно грамотные, чтобы не выглядеть невеждой, но недостаточно глубокие, чтобы вызвать лишние вопросы.
Через некоторое время к нашей группе присоединился доктор Харрингтон и еще один мужчина — представительный господин с военной выправкой, которого представили как полковника фон Кляйста, «интересующегося практическим применением научных достижений».
— Наука должна служить государству, — безапелляционно и даже несколько резко заявил полковник. — Особенно в такое неспокойное время, когда старые порядки рушатся, а новые еще не укрепились.
— Безусловно, — поддакнул Харрингтон. — Но важно понимать, какому именно государству она должна служить.
— Тому, которое достойно лидерства, — фон Кляйст отпил из бокала. — Тому, где правят лучшие.
— И кто определяет, кто лучший? — поинтересовался я с легкой усмешкой.
Полковник смерил меня пронзительным взглядом.
— История, господин Темников. История и естественный отбор. Некоторые расы и народы просто более приспособлены к лидерству, чем другие. Это вопрос не политики, а науки. Выживает сильнейший — разве не так говорят ваши же биологи?
— Биология часто трактуется превратно, — я пожал плечами. — Сильнейший — не всегда означает сильнейший физически или даже интеллектуально. Часто выживает тот, кто лучше приспособлен к сотрудничеству, к формированию сообществ. Муравьи хороши не потому, что каждый из них силен, а потому, что их сообщество функционирует как единый организм.
— Прекрасное сравнение, — вмешался Харрингтон. — Но заметьте, даже у муравьев есть королева и рабочие. Иерархия заложена в самой природе. Нам остается лишь признать ее и следовать естественному порядку вещей.
— Или создать новый порядок, — тихо произнес ранее молчавший член нашей группы — пожилой человек с аскетичным лицом. — Порядок, основанный не на случайности рождения, а на истинных достоинствах.
— И как определить эти достоинства? — я поднял бровь. — По цвету глаз? По форме черепа? По способности к магии?
— По всему вместе, — серьезно ответил старик. — Человечество стоит на пороге новой эры. Эры, когда наука и магия объединятся, чтобы создать лучшую версию человека. Свободную от болезней, старости, ограничений плоти…
— Звучит как утопия, — я улыбнулся, изображая скептицизм. — Или как проект Корниловых, который так бесславно провалился.
В группе повисла тишина. Несколько лиц обратились ко мне с плохо скрываемым удивлением.
— Вы интересуетесь этим делом? — осторожно спросил Харрингтон.