Законник
Шрифт:
В коридор возвратились следователи с лестничной клетки. Проходя мимо, со строгостью оглядели буянящего посетителя.
– Хряк – это я о вашем начальничке, – охотно разъяснил им Стремянный. – Или, может, есть кто несогласный?
Несогласных не оказалось. Оробевшие следователи бочком обтекли мутных посетителей и живенько рассосались по кабинетам.
Стремянный, не в силах успокоиться, облизнул кулак, будто остужая:
– Меня воры в законе безнаказанно не посылали!
С внезапной силой саданул о косяк, так что по дереву побежала веселая паутинка.
– Вот что, Господи! Я, конечно, понимаю, что ты из лучших побуждений.
– Остынь, богоборец. – Гулевский снисходительно потрепал искрящегося негодованием друга. – С любым можно понять друг друга, если без горячки.
– Ну-ну, – хмыкнул Стремянный.
Кабинет оказался длинным и узким, как пенал. Составленные один к одному, покрытые общей скатертью хлипкие столы упирались в массивный, двухтумбовый стол, за которым тридцатилетний, начавший тучнеть мужчина, увлеченно навис над ноутбуком. Судя по снятому пиджаку и небрежно переброшенному через плечо галстуку, именно он и был руководителем следственного отдела Мелешенко В.Б. На тумбочке сбоку от Мелешенко располагались сразу три телефонных аппарата. Один из них – с прикрабленным гербом России. За спиной стояло развернутое знамя Российской Федерации. Над знаменем, как в прочих чиновничьих кабинетах, висело фото дуумвирата – президент с премьером. Не зная наверняка, какому богу из двоих следует молиться, ушлые чиновники вышли из положения – сделались язычниками и молились на всякий случай обоим.
При скрипе двери Мелешенко нахмурился с раздражением отвлекаемого от дела человека.
– Я должен по два раза повторять одно и то же? – буркнул он. – Или что-то недопоняли?
Он поднял смурое лицо, и Гулевский понял, почему Стремянный назвал молодого и не заросшего еще салом человека хряком. При виде незнакомца живость во взгляде исчезла, как не было. Глубоко посаженные глазки, будто ряской, затянуло отчаянной скукой.
Мелешенко нацепил на нос тоненькие, в золотой оправе очочки, сверился с ежедневником. Убедился, что неизвестный посетитель в повестке дня не значится.
Подгоняюще прищурился.
Не обращая внимания на властное неудовольствие, Гулевский прошел через кабинет, выложил милицейское удостоверение и, не дожидаясь разрешения, уселся в ближайшее кресло.
Мелешенко ознакомился.
– Вы что, стаями ходите? – процедил он. – Подполковника вышиб, взамен полковник прет. Следующий, наверное, генерал. Привыкли чинами давить. По прежним временам тоскуете, когда всякие милицейские начальнички о следователя ноги вытирали. Или забыли, что следствие у нас ныне независимое? Так вот чтоб вы усвоили, – мне хоть маршал. Не имеешь прямого отношения к делу, стало быть, нечего болтаться и отвлекать занятых людей. Надеюсь, я понятно объяснился?
Он с чувством впечатал удостоверение перед Гулевским. Было заметно, что возможность хамить людям в более высоких чинах доставляет молодому начальнику свежее, мстительное удовольствие.
– Я как раз имею прямое отношение, – сдержанно отреагировал Гулевский. – Я – отец убитого Константина Погожева.
– Не понял, – озадаченный Мелешенко вновь потянулся к удостоверению.
– У него фамилия матери.
– Тогда откуда известно, что вы отец? Где написано? Свидетельство о рождении прихватили с собой?
– За две недели, прошедшие со времени убийства, хотя бы родственников можно было установить, – огрызнулся Гулевский.
Мелешенко высокомерно повел шеей. С тоской скосился на монитор.
– Ну,
Видно, на лице посетителя отразилось желание отвесить оплеуху, потому что Мелешенко многозначительно положил руку на рычаг телефона.
– Что вы на меня глазами сверкаете? Это не я выдумал. Охранники, обнаружившие одного из двух, подтвердили: буен был, неадекватен, нес бред, порывался куда-то бежать. И вы станете утверждать, что это не упившийся человек?
Гулевский, хоть и полыхало внутри, сдержался.
– Вы хотя бы из любопытства заглянули бы в медицинскую энциклопедию. Тогда б увидели, что симптомы эти характерны для нейролептика. А значит, никакое это не бытовое алкогольное отравление. Какой нормальный человек станет водку с нейролептиком мешать? А раз оказалось намешано, значит, кто-то подбавил. Это же очевидно!
– Пока все это ваши фантазии, – отрезал Мелешенко. – Будет медицинское заключение, будем разговаривать.
Он одышливо перевел дыхание.
– И когда получите заключение?
– Тут однозначно не угадаешь!
– Как это? – У Гулевского непроизвольно отошла челюсть. – Есть четко регламентированные законом сроки.
– Сроки, конечно, есть, – Мелешенко тонко улыбнулся. – Только у медиков таких экспертиз – завал. А зарплаты так себе. И все ведь хотят побыстрей. А чтоб ускорить, надо продвинуть, – он пошуршал пальцами. – Адвокаты, сволочи, развратили. Раньше-то расценки умеренные были. А ныне, чтоб в срок сделали, – меньше пятидесяти тысяч не подходи. Вот и приходится либо ждать, либо – если сами родственники на коммерческой основе.
Лицо Гулевского посерело.
– Впрочем, дело хозяйское, – подметил его негодование Мелешенко. – Нет нужды, так ждите как другие. Я ведь судмедэкспертизой не командую и расценки не устанавливаю. Через месячишко, глядишь, поступит заключение. Тогда и…
Он намекающе скосился на монитор. Терпение Гулевского, и без того невеликое, иссякло.
– Ну, придет к вам заключение! Когда-то да придет. И будет там черным по белому написано, что налицо признаки криминального отравления. И что? Только тогда забегаете? Ведь вы-то не девочка-виолончелистка. Наверняка сразу поняли, что это умышленное отравление! И вместо того, чтоб напрячь все ресурсы на розыск отравителей, вы своими волокитой и бездействием, наоборот, объективно их покрываете!
Мелешенко поморщился, – назойливость посетителя докучала ему. Опять с вожделением скосился на ноутбук.
– Ладно, оставим на минутку отравление. – Гулевский решил зайти с другого бока. – Но при сыне были деньги, часы, мобильный телефон. Кража-то уж точно налицо. По краже-то можно было возбудить уголовное дело и начать работать?
– Мы мелочовкой не занимаемся, – снисходительно разъяснил Мелешенко. – Кражи – это ваша, милицейская подследственность. И потом, если б наверняка знать, что кража. А так, пьяный и пьяный. Могло из карманов повыпадать. По теории вероятности очень возможно.