Законы Нижнего мира
Шрифт:
— Метке Юнии?
— Да, оказывается, Богиня тоже владела магией времени, считается, что она была первой рожденной с этой способностью. Представляешь, какого это было для молодого, амбициозного священника, узнать, что он прямой потомок Святой Юнии?! Мда, — Дориен мечтательно посмотрел наверх. — Я был одержим Богиней, изучал все, что было с ней связанно. В итоге, отбросив весь бред и сказки, мне удалось выяснить, что во время войны с демонами Сфера миров была сильно повреждена, это могло привести к полному падению Илиона. Восстановить защиту и закрыть самые опасные прорывы можно было только из Нижнего мира, так как лишь оттуда можно было достичь основания сферы. Но только двое могли использовать свои силы в обители демонов. Как ты можешь
— Даже, если так, — задумчиво проговорил Лекс. — Что тогда будет с печатью? Что будет с подпространственным полем? Столкнувшись друг с другом, энергия звезд и энергия Нижнего мира уничтожат все живое.
— Развитие не стоит на месте. Алхимия, магия, другие науки и технологии далеко шагнули вперед, мир не тот, что был две тысячи лет назад. Я убежден, мы найдем способ справиться, тем более с силой Юнии. Да, чего только стоят исследования Ктара…
— Да уж, — презрительно фыркнул Лекс. — Ты не гнушался никакими средствами.
— А что такого? — искренне изумился Дориен. — Если отбросить всю шелуху, связанную с фанатичным оккультизмом, у мерцающих было немало удивительных открытий.
— Они мучали и приносили людей в жертву, — с нажимом проговорил Лекс.
— Открытия Ктара, — проигнорировал реплику юноши священник, — были моим вторым прозрением. Тогда я убедился, что Богиня не просто жива — ее можно спасти! Почти двадцать лет я по крупинкам собирал ключ к решению этой нелегкой задачи. И чем дольше искал, тем больше уверялся — для ритуала призыва нужны обстоятельства, невозможные в нашем мире. И тогда мне явилось третье прозрение! — Лекс нахмурился, догадываясь к чему все идет. — Да-да, — оживленно вскинул руки Дориен. — Встреча с тобой, мой мальчик! Два начала! Два истока — видеть энергию звезд и использовать ее!
— Дальше дело пошло куда быстрее, — спокойнее продолжил священник. — Да, проблемы были: твой побег, война, бестолочь Астролд, от которого, кстати говоря, и требовалось-то всего, отвлечь внимание и сделать проход в Последний Предел, а в итоге получилась громкая политическая интрига, жадный дурак, еще и приставленного к нему мальчишку-сумеречного науськал убить тебя и Эмилию… Ну да ладно, самое главное — мы пришли к намеченному, мы с тобой здесь, — Дориен широко улыбнулся, глаза его горели нездоровым блеском, как при лихорадке. — Мы первыми увидим рождение нового мира.
— Мы с тобой уже ничего не увидим, — буркнул Лекс.
— Если расчеты моих людей верны, у нас высокий шанс остаться в живых.
— Они не верны, — безразлично ответил Лекс, на собеседника он уже не смотрел, все его внимание было приковано к пиктограмме. — Даже если мы выживем во время ритуала, обратной реакцией нас размажет по стенам, как масло на хлеб.
— Что ж, — пожал плечами священник. — Это не отменит того факта, что мы с тобой встанем у истоков создания нового мира. А теперь прости меня, — Дориен отвернулся к каменному трону. — Финальная стадия ритуала, — он закрыл глаза и снова поднял руки вверх, мелки возобновили свой замысловатый танец. Пиктограмма засветилась ярче.
Лекс ждал этого момента. Глаза его окрасились в темно-фиолетовый, лицо обрело напряженное выражение.
— «Лекс, — затревожился голос в голове. — Проход открывается».
— «Да, Архельм. Сейчас, я…»
Пиктограмма
Алхимик перевел взгляд на Дориена. Священник стоял на одном колене и морщился от боли, губы его что-то шептали, расслышать было невозможно из-за появившегося скрежета. Это шов стал дробить камень свода, ему уже было мало высоты зала.
Лекс напряженно вглядывался то в священника, то в разрыв, то в пространство между ними. Применив зрение алхимика в Нижнем мире, пусть и всего два раза, общей продолжительностью секунды три, Лекс начал понимать принцип законов обители сущностей. Но самое главное — он увидел связи Нижнего мира с Илионом. У алхимика не было времени обдумать все как следует, попрактиковаться, так что приходилось действовать почти интуитивно. Искать нужную ниточку.
Но пока ничего. А время уходило. Прорыв расширялся. Горячая волна боли охватила голову, похожее чувство Лекс испытывал в Нижнем мире, значит ли это, что он близок к цели или хотя бы на верном пути? Подтверждений тому никаких не было.
Черное зеркало разрыва расширялось, дробило потолок и пол, вытягиваясь в длину. Энергия металась, как сумасшедшие потоки ветра. Целый ураган. Нужно было действовать, иначе будет поздно!
И тут Лекс вспомнил. Двенадцать лет назад, когда собственный эксперимент вышел из-под контроля, грозя уничтожить большую часть общежития, напуганного до смерти подростка, осенило. Тогда недостающий элемент для завершения ритуала Лекс, за неимением лучшего, назвал кусочком жизни. По сути же это была та часть природной энергии звезд, которая незримо была связана со всем живым, в том числе и Нижним миром. Тогда юноша интуитивно, отчаянно потянулся к ней, увидел и смог связать с ритуалом, с Архельмом.
Лекс перестал жмуриться, открыл глаза шире, радужная оболочка стала такой, какой была в детстве — светло-фиолетовой, почти сиреневой. Наконец-то он увидел. Тонкая, ослепительно белая линия, извивающаяся словно молния, которую замедлили в тысячи раз. Она тянулась от Дориена к порталу. Алхимик так и предполагал, сам он был связующим элементом между субъектами ритуала, стабилизировал процесс, маг времени же, открывал проход.
Лекс опасался, что возникнут проблемы с артефактом из Нижнего мира, попрактиковаться с ним в Илионе не выдалось времени. Но тут оказалось все просто, словно вынуть его из кармана. Стоило только юноше представить увиденное в колодце посреди бескрайней пустоши Нижнего мира, как в его руке, из ниоткуда, образовался мерцающий, еле заметными переливами, клинок.
Лекс посмотрел на белую нить. Расстояние ничего не значит. В его руке не меч, а магический артефакт. Это алхимик понимал. Здесь важно представление о цели. Юноша из последних сил размахнулся и высвободил силу артефакта, ударяя по нити, которая вмиг разлетелась на тысячу искр.
— «Ты просто псих», — прозвучало в голове, но не с упреком, а как-то даже одобрительно.
Зал взорвался какофонией звуков: гул грохот, скрежет, словно ножом по стеклу. Гору начало трясти так, что о возможности устоять на ногах не могло быть и речи. Камень страданий с чудовищной силой вдавливало в пол, пьедестал развалился на части, хотя арцит был очень крепким материалом. Сфера рассвета треснула, из нее вверх, разрушая значительную часть потолка, вырвался луч света. Шов разломился пополам, меньшая его часть каплей зависла в воздухе в метре от пола, большая — поплыла наверх, в образовавшуюся из-за взрыва Сферы рассвета брешь. Оказывается, зал находился на самой вершине горы, через разлом виднелось, светлеющее на заре, зимнее небо.