Законы Рода. Том 11
Шрифт:
К складу стали подходить люди только через пару минут после того, как мы закончили. Я спокойно вышел, активировав невидимость, и двинулся дальше. Фома ускакал на разведку, а я осторожно пробирался, отслеживая часиками системы защиты и обнаружения.
Через десять минут понял, что тут ничего серьёзного. Пора бы двигаться дальше, но моё пушистое такси что-то не спешило возвращаться. Даже дёрганье за эфирную нить не дало нужного результата.
Я напрягся и выдвинулся за Фомой следом. Попал в город, в жилой район. Незаметно проскользнул по улочкам и замер рядом с довольно старым, но приведённым в порядок зданием. Концентрация
Посмотрев на вывеску, убедился, что моё решение изучить языки Земли на базе Собирателей было верным, но, прочитав, куда я попал, я пришёл в ужас.
Карский кулинарный техникум, — три дьявольских слова заставили мою спину покрыться испариной. Медленно входя в логово ада, я убедился в своих наихудших предположениях. Мой Фома взят в плен этими молодыми и соблазнительными студентками.
Нашёл я Фому на втором этаже. Он лежал, толстый и довольный, на столе в окружении щебечущих полуголых красавиц. Всё же это было «женское царство», куда мужчинам вход был запрещён, а окна были «зеркальными», чтобы никто снаружи не смог подсмотреть. Вот они и не носили стесняющие одежды. Да и жарко было в общежитии…
Мой капитан пал под натиском шоколадно-бисквитных чар этих колдуний и с похотливыми глазами жадно глазел на очарованных его пушистостью и щекастостью суккуб. Держись, Фома, я тебя спасу!
Надо как-то спугнуть этих глазастых носительниц будущих хомячьих трофеев… Пожарная сигнализация? Должна помочь.
И вот в одном из общежитий славного города Карс, что богат своей историей и культурными памятниками, а также славящийся своими кондитерскими талантами, зазвенела тревога. И пусть девушки слегка напряглись из-за громкой сирены, но всё же, как и полагается, покрыли свои тела одеждами, скрывая кожу не только от солнца, но и от взглядов мужчин. И только полный паники, ужаса, разочарования и обиды хомячий крик умолял своего господина оставить его в райской обители. Но маг эфира был слишком суров… К тому же, пройдя через это испытание и своими глазами наблюдая столь соблазнительные для любого мужчины картины, он придумал коварный план. И путь его лежал в столицу Османской империи. Пошалим!
День спустя. Стамбул.
— Да, да, я всё понимаю. Хорошо, я приеду. Да хватит истерить. Султан ты или кто? Всё, достал! Жди меня. Не высовывайся. Да нормально всё будет с фронтом. У нас паритет. И силы болгар не бесконечные. Просто надо дождаться зимы. Всё, жди меня. Там поговорим.
Хранитель Стамбула положил телефон и устало вздохнул: «Этот сопляк меня уже утомил. Мало того, что этот идиот попросил помощи в войне, которую начал несмотря на предупреждения, так ещё и битву за Софию позорно проиграл. Позор! Какой же позор… Теперь вся война под большим вопросом. Ещё эти русские имперцы что-то задумали…»
Исчезновение наёмников с биржи волновало Хранителя Стамбула даже больше, чем война с болгарами. Российская Империя выкупила их контракты и забрала себе в услужение на срок от полугода и даже больше. У него хватало знакомств и связей, так что скрыть эту информацию не смогли. Уже через час она стала достоянием общественности. Конечно, международные законы и правила биржи запрещали забранным с доски отрядам участвовать в войнах, в отличие от прямых контрактов, тем не менее… Невероятное
«Что, если эти наёмники возьмут на себя заботу об обороне Сибирской зоны, в то время как освободившиеся армейские подразделения будут переброшены на помощь болгарам? Это полностью переломит ход войны. И даже отсутствие Верховных Архимагов у Российской Империи не остановит молодуху-регента, получившую в своё время много насмешек и издевательств, а также прямых оскорблений от нашего молодого дурня-султана».
— Сам его выбрал, сам и мучайся… — сморщившись, отчитал себя старый маг огня, вздохнул и начал собираться.
Много вещей ему не нужно было, и уже вскоре он вылетел на вертолёте в сторону столицы, где султан заперся во дворце со своими гаремом и стражей.
Причин для паники у султана более чем хватало. Неизвестный за одно только утро проник в центральный банк империи и вычистил хранилище, оставив одну лишь записку: «Большой болгарский перец соскучился по своим девочкам. Я иду».
Естественно, все посвящённые в стамбульские дела люди поняли, о ком идёт речь. И само собой, они донесли это сообщение до султана. А вот он, испугавшись то ли за себя, то ли за свой гарем, а может, и даже за свою репутацию, в панике начал названивать до сильнейшего воина империи, призывая того явиться во дворец и защитить своего правителя.
Архимаг прибыл во всеоружии и сосредоточился на своих чувствах, пытаясь найти могущественного российского мага, решившего устроить очередную диверсию.
«В этот раз я не дам тебе уйти!» — мысленно поклялся сам себе османский защитник и вошёл во дворец, где застал рыдающего на троне султана.
— Какого… — опешил старик.
— Всех… Он забрал их всех. Каждую. Эмине, Джейлан, Айгуль, Селин… Даже Гюльчатай. Снова мою ненаглядную Гюльчатай… Умоляю — найди его. Найти и убей! Верни мне моих ангелов!
— Незачем меня искать. Я давно здесь, — появился в ближайшем арочном проходе Большой болгарский перец. — Думаю, настало время нам всем хорошенько пообщаться с глазу на глаз. Гюльчатай, спасибо за помощь. Можешь возвращать девочек.
— Как пожелает Повелитель ночи, — поклонилась самая верная, самая прекрасная, самая любимая и желанная жена султана Кемаля.
Она лишь раз подпустила его к себе. И то лишь в брачную ночь. Таков обычай, который игнорировать никто не мог. А тут сильная и опасная, дикая, словно пустынная кошка, дочь правителя царства ассасинов возникла в метре от нарушителя их спокойствия и…
«Она поклонилась ему… ЕМУ?! Она никогда даже улыбки не показывала мне, находясь на особом положении среди всех остальных жён. И теперь она раболепствует перед чужаком? Перед врагом?!» — резко заболело сердце молодого султана.
— Хэ-хэ-хэ… — скривился и заплакал султан, ощущая горечь на сердце. — Боже, да за что мне всё это?! Гюльчатай… Почему ты предала меня? Неужели он лучше, чем я?!
— Никто не сравнится с Повелителем ночи, — выпрямилась Гюльчатай. — «Пред ним склонятся даже святые, ибо его пришествие в наш мир — символ надежды». Священные писания Джарайи Тенеликого, первого Верховного Архимага страны ассасинов. Стих восьмой. Глава пятая. Муж мой, я никогда тебя ни о чём не просила. Прошу сейчас: последуй воле этого человека, если хочешь грядущего рассвета для себя и всей империи.